The Essence of Perfume. Roja Dove. Chapter 6. Ароматная классика

Одним из самых приятных подарков, полученных мною за отчетный период, была книжка Роже Дава The Essence of Perfume, о которой я уже писала и которую даже обещала вам перевести, потому что там он, в числе прочего, перечисляет те ароматы, которые считает действительно великими — и объясняет, почему.

В третий день 2012-го, окончательно проснувшись и обнаружив себя на Южном Берегу своего родного Крыма, у самого Черного моря, я решила, что Новый год надо начинать с чего-то хорошего. Например, с выполнения обещаний.

Поэтому, начиная с сегодняшнего дня, я буду вывешивать посты-переводы глав из этой книжки. На русский она не переведена и вообще, насколько я знаю, их в России — считанное количество. На всякий случай — во избежание возможных неприятностей — сообщаю, что этот перевод, с одной стороны, не преследует коммерческих целей, с другой — принадлежит мне и всякий копипейст будет жестоко караться.

Главы я буду переводить в произвольной последовательности — просто давать те, которые показались мне наиболее интересными. Начнем, пожалуй… с 6-ой главы.

Великая классика

Не могу подсчитать, сколько раз мне приходилось видеть пресс-релизы, где очередной новый аромат провозглашался «современной классикой».

И всякий раз я думал: «Неужели они настолько самонадеянны и настолько невежественны, что не понимают, что это оксюморон?!». Все-таки хотелось бы, чтобы люди отдавали себе отчет в том, что такое «ароматная классика».

С моей точки зрения, классика — правильный микс из таланта, качества и удачи, которая избранным парфюмерным домам сопутствовала на протяжении довольно долгого времени.

Вообще в парфюмерной индустрии классика — это притча во языцех. Многие ароматы, которые мы сегодня считаем «классическими», в свое время не получили практически никакого признания и продавались по скромным ценам, тогда как другие, созданные по тем же формулам, но являющиеся их жалкой копией, получали, напротив, и громкую славу, и финансовый успех.

Но даже эти копии влияют на выражение лица современной парфюмерии.

Чтобы понять, что на самом деле есть классика и как она таковой становится, нужно закрыть глаза и попробовать представить цвет, который вы никогда не видели. (И это не должен, например, быть персиковый оттенок аквамарина, так как оба цвета — и персиковый, и аквамарин — существуют и были неоднократно вами видены.) Если это слишком сложно, попробуйте услышать звук, который вы никогда раньше раньше не слышали. Или — представить аромат, который вы никогда раньше не пробовали.

Для большинства эта задача практически невыполнима. Но это именно тот путь, который проходит каждый парфюмер. Используя все свои знания о том, как звучат все 3 000 исходных ингредиентов, он пытается создать запах, который был бы настолько оригинален и нов, что мог бы внести свой вклад в развитие парфюмерии.

На практике это удается очень редко.

А сегодня, когда всей индустрией движет соблазн получить быстрые деньги, и жизнь измеряется очень короткими отрезками, не удается практически никогда. И вместе с тем, когда это внезапно происходит, парфюмерный дом создает себе имя, которое поддерживает его веками — и меняет ход парфюмерной истории.

Часто такие композиции отражают свою эпоху; даже их имена — это либо отражение той же эпохи, либо — предвосхищение следующей.

До конца XIX века ароматные композиции были, с точки зрения современной парфюмерии, довольно стандартными. Увы, люди часто идеализируют эти ароматы, хотя никогда их не слышали — как идеализируют и прошлое вообще. Но в реальности именно индустриальная революция позволила создавать те парфюмерные шедевры, которые действительно имеют право таковыми называться. Именно открытие синтетических материалов и совершенствование способов экстракции позволило состояться этому прорыву — и расширило парфюмерные горизонты. До появления Houbigant Fougere Royale и Guerlain Jicky все ароматы основывались на банальных цветочных конструкциях, замешанных на смоляных, древесных и животных аккордах. Им катастрофически недоставало стойкости, сложности и чистоты.

Эти две композиции — Fougere Royale и Jicky — были предвестниками нового века и новой эпохи. Они превратили кустарное производство в индустрию, ворочающую миллионами. Они показали, как фантазия парфюмера может быть выражена через богатые и стойкие материалы, которые доселе не были известны. Увы, не все парфюмеры оказались готовы к тому, что отныне парфюмерия никогда не будет прежней. Некоторые были слишком суетливы, другие не имели достаточного воображения, третьи не знали банальных правил и не понимали, что приемлемо, а что — нет.

Лишь некоторые восприняли перемены — и их имена стоят того, чтобы сохраниться в памяти, так как именно они сформировали и определили современную парфюмерию.

Это Франсуа Коти, Эрнест Карон, Жак Герлен, Эрнест Бо, Поль Парке (Houbigant).

Первым, кто рискнул правильно использовать синетические материалы, был Поль Парке, создавший в 1882-м году Fougere Royale. Он использовал открытый к тому моменту натуральный кумарин и соединил его с лавандой, древесными яркими цитрусовыми нотами. И это было не только началом современной парфюмерии, но и дало название целому семейству запахов, которые позже стали считаться «мужскими» — фужерам.

Эта тема до сих пор звучит в мужской парфюмерии, но, увы, вариации все более проигрывают в качестве. Не случайно Жан Поль Герлен сказал «Есть только два хороших фужера — Jicky и Mouchoir de Monsieur. Все прочее — для дальнобойшиков.»

Fougere Royale давно исчез с прилавков, но его присутствие угадывается во многих новых мужских композициях, в том числе и тех коммерчески-успешных, которые можно унюхать в любой мужской раздевалке.

Jicky, Guerlain, 1889

Fougere Royale был, без сомнения, первым ароматом, содержащим в себе синтетические материалы. Но повлиял на ход парфюмерной истории именно Jicky. Его композиция — микс между тем незамысловатым, что называлось «одколон», и той сложностью и чувственностью, которую можно назвать современной парфюмерией.

Важно помнить: в те годы, когда Эме Герлен создал Jicky, подавляющее большинство людей восхищались бодрыми нестойкими цитрусовыми ароматами, трудно отличимыми друг от друга, а палитра, которую парфюмеры использовали, была очень скудной, и добавление цветков апельсина и розмарина меняло все в корне.

(Что удивительно, при этом каким-то непостижимым образом все понимали: есть ароматы, носить которые считалось «хорошим тоном», и ароматы, пользоваться которыми в обществе было «неприемлемо».)

Jicky был выпущен ровно через сто лет после Великой Французской революции. И аромат был настолько революционным и шокирующим, что сопоставить его в истории парфюмерии, пожалуй, больше не с чем. Дело в том, что Эме Герлен сделал нечто невероятное — а именно использовал в композиции цивет (секрет желез хищных млекопитающих рода виверр). И объем цивета в основе Jicky очень велик. Его мог почувствовать любой мало-мальски искушенный нос.

Как результат — ни одна женщина в приличном обществе не решалась носить этот аромат, и только самые продвинутые мужчины могли на это отважиться. И потребовалось много лет, чтобы женщины оказались готовы воспринять Jicky. Зато когда они его приняли — то уже безоговорочно.

Jicky — колонь на основе бергамота, лаванды, базилика и лавра, плюс доминирующая нота розмарина. Отсутствие главной центральной ноты создает странный, почти парадоксальный эффект — кажется, будто вся композиция состоит из лучей цитруса и ароматической свежести, и невозможно понять, что находится внутри, в этом отсутствующем центре. Но достаточно быстро можно почувствовать округлую мягкость сандалового дерева, которая смягчается корицей и пресловутым циветом. И все это соединяется двумя абсолютно оригинальными синтетическими ингредиентами — кумарином, получаемым из бобов тонка, и ванилином с его интенсивными мягкими и теплыми звуками, который, кстати, является натуральным афродизиаком.

Впервые в истории был выпущен аромат, который оказался сексуальным, сложнопонимаемым, отвлеченным — и к тому же он больше не заставлял своего носителя пахнуть лимонами, петунией или дикой кошкой.

А имя аромата?.. Откуда взялось это имя — Jicky? Согласно официальной легенде, транслируемой домом Guerlain, когда-то Эме Герлен, следуя семейной традиции, отправился в Британию изучать медицину. Он встретил там молодую женщину по имени Жаклин, просил ее руки — она ответила согласием, но ее семья была против этого союза, и Эме вернулся в Париж с разбитым сердцем. Он навсегда остался холостяком — и верным своей Жики.

В возрасте 55 лет он создал аромат, настолько оригинальный, что смог изменить ход развития парфюмерии. И мало того — положил начало тому, что позже Жан Карл Герлен назвал «ольфактивной парфюмерной пирамидой».

Если бы Эме Герлен женился, мир никогда бы не узнал Jicky, но, что гораздо важнее, возможно, он вряд ли нашел бы время, чтобы обучить парфюмерному искусству своего племянника Жака Герлена, который стал одним из величайших парфюмеров мира.

Эме всегда ассоциировлся с Jicky, и это тоже делало аромат таким, что носить его могли и мужчины, и женщины.

Изначально, по нормам того времени, Jicky вышел в аптечной склянке. На одной стороне флакона была этикетка с названием парфюмерного дома и большим, похожим на геральдический щит, знаком, с названием аромата.

Следующую бутылочку создала Габриела Герлен, крышка напоминала пробку от шампанского и была выполнена из хрусталя баккара.

Спустя 100 лет коробки ароматов были отменены (их просто перестали выпускать из соображений экономии). Но когда Jicky вышел, то он продавался в коробочке из темнозеленого бархатного материала с замысловатым золотым рисунком, центральной темой которого являлась букв J.

Карло Тадеши (Carlo Tadeschi) писал мне о Jicky: «Всего несколько молекул — и перед тобой могут на самом деле распахнуться двери в прошлое, Мне было 19 или 20 лет, когда Пэт продала мне первый флакон Jicky. У меня до сих пор сохранился флакон. В скором времени после этого меня поцеловал незнакомец в Милане… Я понимал и ощущал три вещи: его язык, мое сердцебиение, запах Jicky под зеленым кашемировым свитером, который я всегда носил. Как будто физически возвращаешься в прошлое!»

Jicky был моим первым парфюмом. Я покупал его во флакончиках по 15 мл каждую неделю — и всякий раз, открывая новый флакончик, ощущал то же возбуждение. В один из таких моментов я сидел с бутылкой вина с прекрасным парфюмером Родриго Флориру, автором Happy Clinique и Black Cashmir Donna Karan, в Нью-Йорке. Мы в который раз сосредоточенно обсуждали то, что до сих пор не могли понять — как же так вышло, что ни обычные люди, ни парфюмеры не осознавали, сколько цивета находится во флаконе Jicky. Если бы кто-либо понял, на основе секреции какого животного создан великий аромат, они бы захлебнулись от возмущения!..

Сегодня Jicky, увы, уже не тот Jicky, и этот нынешний аромат — и тот, который был когда-то — обе версии Jicky окрашены для меня в цвет глубокой и тихой печали, напоминая о быстротечности отношений, которые могут быть столь же эфемерны и изменчивы, как и запахи, которые сопровождают их.