Fleurs d’Orange Serge Lutens. Review

Недавно в Париже я встречалась с Сержем Лютаном — в его бутике в Palais Royal, крошечном, похожем на черную шкатулку, с крутой винтовой лестницей посредине, куда посторонним вход В. Там мы с ним, на втором этажике, и разговаривали.

Это была моя вторая встреча с маэстро, — первая состоялась лет 5 назад. Как ни странно, он меня вспомнил. Серж — ему сейчас 71 год, как он утверждает, а я подозреваю, что все 80 — по-моему, абсолютно мумифицировался. Те же смешные круглые очки — как у Джона Леннона, но в костяной оправе, — те же седенькие, зачесанные назад волосенки, та же щуплая фигурка мальчика-подростка, то же катастрофическое нежелание говорить ни на одном языке, кроме французского. Снимать его было некстати, а для своих парадных портретов очки он, очевидно, снимает, поэтому вот фото из интернета, только представьте еще очочки.

Разговаривать с ним легче тоже не стало. Лютан из породы ораторов, которые вещают о своем, вне зависимости от того, о чем вы его спрашиваете. Говорит круглыми литературными фразами, часто вполне банальными, которые в его исполнении на то мгновение, пока он их изрекает, перестают таковыми быть. А будучи напечатанными на бумаге — или на интернет-странице, неважно — опять превращаются в ворох пустых сентенций вроде «нам нравятся те ароматы, которые напоминают нам о детстве», «чтобы выбрать аромат, вспомните, кем вы были в первые 7 лет своей жизни», и так далее. Самое внятное, что мне удалось из него вытянуть за двухчасовую беседу (!) — «невозможно создать аромат, который нравился бы всем, попытки маркетинговых отделов сделать массовый аромат и сорвать банк обречены на провал: то, что они выпускают, нравится многим, но перестает быть ароматом». Ну и еще я выяснила, что его ароматы по-прежнему делает Кристофер Шелдрейк, который, несмотря на свой нынешний статус штатного парфюмера Chanel, сохранил право «ходить налево» — к Лютану.

А в целом не могу отнести это интервью к разряду своих творческих удач:)) В первый раз, как вы понимаете, дело кончилось примерно так же. Но ароматы его — конечно-конечно, он подчеркивает, что ароматы именно ЕГО, а Шелдрейк просто подмастерье, реализовывающий его фантазии — по-прежнему хороши, и чья бы заслуга это ни была.

Последний он давал мне попробовать — по его словам, первой из всего мирового сообщества журналистов — должен называться «Берлинская девочка» или что-то в этом роде. Это очень густые розы, если вы любите такие розовые ароматы — попробуйте обязательно, он в 2013-м году должен появиться у нас тоже. Роза же в принципе не мой цветок и не мой аромат, так что я просто с холодным носом констатировала его гладкую розовую безупречность.

А потом Серж, как и пять лет назад, предложил мне выбрать из его шкатулки один флакончик. И, как пять лет назад, я оказалась в тупике, потому что как выбрать один, если нравятся десять, — на этот вопрос ответ так и не нашелся.

И неожиданно для себя самой я совершила банальнейший выбор. И взяла в итоге даже не из коллекции вожделенных «колокольчиков» — ароматов в куполообразных флакончиках, которые продаются только в Palais Royal, и нигде более, а из коллекции банальных интернациональных «гробиков» — плоских вытянутых таких, которые есть везде. И аромат, который когда-то носила, потом устала, потом забыла — и вот — «и снова здравствуйте!». Взяла, короче, Fleurs d’Oranger.

Этот лютановский флер д’оранж, на мой взгляд, один из лучших флер-д-оранжей. Особенно после того, как последние капли лимитированного флер-д-оранжа Artisan Parfumeur исчезли, а чтобы искать его по форумам и e-bay, я, как известно, слишком ленива.

Если переждать его первый громкий всплеск, — очень яркий и несколько, на мой пуританский взгляд, неприличный даже, то дальше он ведет себя безукоризненно. Кругло оседает на запястье, и дальше — ни-ни, никуда, долго, верно, до вечера, для окружающих настолько не обременительно, что некоторые могут даже не заметить вовсе. (Ну и что за печаль?:))

У него характерная для Лютановских ароматов плотная основа, которая прощупывается сразу, как только уходят верхние вертлявые ноты — такой, знаете, надежный фундамент, можно чарльстон танцевать, можно даже вспотеть, танцуя — а он не разрушится. В этом фундаменте в данном случае — моя любимая тубероза, жасмин, чуть горечи цитрусовой.

Наносить много нельзя категорически — задушит. Но два маленьких пшика на запястье — и дышу целый день, и как-то он даже неплохо прошел и сложился весь, и довольно славный день был.