Chance, Chanel, Венеция, любовь

В этой истории нет единого стержня. И не ищите. Есть много стержней, и все торчат в разные стороны. «О чем этот фильм?» — «Да ни о чем». (С.) Стопроцентная кассовая и коммерческая непроходимость, зато — любовь.

Вот вы меня спрашивали про нишевые ароматы, про достойные ароматы, про недостойные ароматы и так далее.

Вот вы меня спрашивали, с чего начинается любовь к парфюмерии, и нет ли какого-то универнсального самоучителя, какой-нибудь нотной грамоты. Так вот — ее нет.

Моя любовь началась незамысловато — с Chance, Chanel. Был какой-то год. С годами у меня сложные отношения, 1992-ой (?), 1994 (??) или 1996 (???) — не важно, важно, что был год. (На самом деле начало 2000 х, но в моей странной памяти — раньше:) Было очень холодно. Презентация проходила на Неглинной, в музее современного искусства. Я долго искала вход в музей, всегда же стыдно спрашивать, где тут хранилище культуры, хуже только вопрос «Как пройти в Большой театр». А я никогда раньше в этом музее не была, да и с тех пор только один раз, по-моему. И сапоги мне терли еще нещадно. Особенно на левой ноге. В общем, это было так давно, когда я еще покупала обувь на номер меньше, потому что маме казалось, что 39-ый размер — это ужасно неприлично, а мне еще казалось важным делать так, чтобы маме понравилось.

Вход в музей я все-таки нашла, тяжелая дверь долго не открывалась в нужную сторону. Внутри неожиданно все оказалось (показалось тогда? и до сих пор кажется?..) белым. Тогда я еще не знала, что Chanel всегда драпирует все в свои цвета, белый — слоновая кость — черный, четвертого не дано.

На стене — экран, на экране — отпечаток ладони Мадемуазель. Тогда я еще не знала, как она верила во всякую хиромантию, цифру 5, сны и приметы. Тут же стала, со сладкой ломотой внутри, сличать линии на своей ладони — с ее. Гадать по руке — что может быть страшнее и упоительнее?..

А теперь от вас требуется воображение. Чтобы представить, как мне, у которой сапоги на размер меньше, и, кажется, разбитая личная жизнь, и линии на ладони неправильные — в белом музейном пространстве, в сером московском холоде показывают кино про залитую солнцем Венецию и про любовь.

На экране юная Аня Вялицына — вся в веснушках — обнимает красавца-гондольера, и будет им щастье. А я еще ни разу не была в Венеции, у меня нет веснушек, и вместо щастья — сплошное выяснение отношений. И я смотрю вот этот ролик — и четко понимаю: а) мне нужны веснушки б) мне надо в Венецию в) я хочу аромат Chance Chanel г) прости, мама, я больше никогда не куплю сапоги 38-го размера.

Это я сейчас знаю, что Шанель обожала Венецию, уезжала туда залечивать раны от смерти своего любовника, красавца-донжуана-повесы Боя. Что там она хоронила Дягилева — плыла за гробом на остров-кладбище Сан-Микеле в черной гондоле, со своей подругой-соперницей Мисей Серт, и обе — в белом, потому что он так хотел. Что Дягилев, умирая, только ее и Мисю хотел видеть — из всей своей огромной и неверной свиты. Что они — обе две, такие светские эмансипе, по сути, его содержали — а это был тот еще челлендж, потому что экономить Дягилев не умел, не в том было его предназначение. Что Венеция вообще ее всегда вдохновляла на жизнь — хотя вообще-то это вечно умирающий и прекрасный в своем вечном умирании город.

А тогда все мои познания о Венеции ограничивались тем, что там каналы.

Этот Chance, Chanel — это было самое простоосуществимое из вышеобозначенного — я получила сразу же, на выходе с презентации.

Вылила на себя, по-моему, пол флакона. Хотела вообще прыгнуть в него, как Аня Вялицына:

Мне дела не было, что это ужасный overdose, вообще ни до чего дела мне не было. Шла по Неглинке — королева королевой. Случайные прохожие подтверждали взглядами — да, я явно из «этих». Я им кивала милостливо, как полагается. Несмотря на мозоль, хромать себе запретила. Королевы не хромают.

Веснушками я тоже довольно быстро обзавелась. Chanel ввела их в моду, и какая-то марка даже выпустила карандаш для веснушек. Я его слюнявила и изображала на носу рыжие точки, надеясь одновременно заполучить улыбку и взгляд Ани Вялицыной.

И в остальном все как-то незаметно и неожиданно сложилось, включая личную жизнь и Венецию.

Я только что вернулась из Венеции — не-помню-уже-в-который раз. Была со своим мужем — вашим покорным астрологом. (Дошла, кстати, до русской церкви, где отпевали когда-то Дягилева — колокольня там падает миллион уже лет, что ваша Пизанская Башня.)

И из каких-то ностальгически-суеверно-смешных представлений взяла с собой новую штуку из банной линии Chance — парфюмированную рассыпчатую пудру с легким шиммером и ароматом, как из юности. (Хотя это очень мало на меня похоже, возить по миру такие глупости, как блестящие снадобья для тела).

Ну что я вам скажу, дорогие — это все работает:) Не верите — спросите у астролога:))

И да, я правда верю, что не попади когда-то в непомню-каком-году на презентацию Chance, все в моей жизни могло бы сложиться совершенно иначе. Может, так и носила бы сапоги 38-го размера.