Новая кожа. За ценой не постоим? Часть 3: SPRS-терапия в действии

О том, что чувствует человек, когда получает свежую порцию фибробластов в надежде обрести новую кожу — в очередном посте Яны об SPRS-терапии. Шокирующие кадры и подробности прилагаются.
Я вознамерилась обзавестись новой кожей. Если вы пропустили начало этой истории — смотрите предыдущие посты, где показано, из какого места у меня берут материал для производства новеньких фибробластов и как их потом выращивают в лаборатории Института Стволовых Клеток человека.

Спустя два месяца после описываемых событий мне поступил звонок из клиники RayLife: «Ваши фибробласты готовы. Соблаговолите явиться в понедельник к 12 дня. («Литерный проследовал станцию Гайдук». (С))

Ну, это я гиперболизирую и метафоризирую, конечно. На самом деле все нежно и вежливо. Но явиться надо в назначенный день и час неукоснительно. Фибробласты привозят из лаборатории в клинику за полчаса до указанного времени — личный курьер, с личной сумкой-холодильником. А предварительно их готовят к «высадке». И эта подготовка (как и весь процесс в целом) — кропотливая и дорогостоящая процедура. Поэтому если вы подозреваете, что по каким-то причинам прибыть не сможете, лучше сразу предупредить. Ситуация, при которой ваши фибробласты явились, а вы — нет, чревата. Для них — гибелью, для вас — бессмысленной тратой немалых денег.

То есть это не как при записи на маникюр: «Машенька, извини, что-то у меня сегодня голова болит, я не приду. Нет, и завтра тоже будет болеть. Давай послезавтра? Что, полная запись?.. Ну тогда — через неделю.»

Тут — наоборот. Из RayLife мне звонили раза три, убедиться, что все идет по плану.

Я явилась в строго назначенный день и час. Оказалось, моим врачом в этот раз будет не Светлана Шоколова, а другой доктор — Юлия Седельникова. Светлана в отпуске, а фибробласты созрели и просят:) Откладывать нельзя.

Мы с Юлей встретились в кабинете. Я сообщила ей о себе главное: хочу новую кожу, на все готова, крови не боюсь, боль потерплю, только дайте мне ее, дайте!

Хочу новую кожу. Крови и боли не боюсь.

Юля предложила мне снять часы, серьги и телефон. В общем, сдать оружие и лечь на кушетку. И успокоила, сказав, что мое последнее желание — глоток чая «Молочный улун» с сухофруктами — будет исполнено:)

Когда я снимаю часы и остаюсь без телефона, во мне начинает нарастать внутренняя паника. Без нижнего белья я не так волнуюсь, честное слово.

Потому что до этого в баре на ресепшн мне налили вкуснейший чай. Но выпить его я не успела, и очень переживала по этому поводу. Но доктор меня заверила, что на это у меня еще будет время — пока мы будем ждать, когда начнет действовать обезболивающий крем. А сейчас надо надеть шапочку и лечь на кушетку.

Далее последовала самая банальная часть процедуры — нанесение крема «Эмла». Каждый, кто хоть раз делал биоревитализацию или ставил филеры, знает это ощущение, когда лицо начинает потихоньку замораживаться и деревенеть. Ничего особенно неприятного.

«Эмлу» наносят довольно плотным слоем, а для ускорения и оптимизации процесса еще заклеивают лицо пленкой. Самой банальной, пищевой, да.

Как обычно в таких ситуациях, я чувствую себя замороженным бутербродом.

…И в ожидании, пока «Эмла» подействует, отправляюсь допивать «молочный улун» с курагой и черносливом.

Доктор тем временем демонстрирует мне выращенные фибробласты. Вот в этих трех крошечных пробирках их ровно 60 миллионов. Шестьдесят. Миллионов. Моих. Родных. Отборных. Фибробластов.

Которых скоро внедрят кожу и они, как миленькие, будут производить коллаген и эластин.

Для понимания масштаба мы решаем их сфотографировать с моей серьгой H.Stern и грецким орехом.

(В этот момент мне приходит в голову мысль, что очищенные грецкие орехи похожи на человеческий мозг, и что пора мне купить новые серьги. Какие только глупости не лезут девушкам в голову накануне эпохальных событий, да.)

Кожа на лице тем временем подмораживается.

Я возвращаюсь на кушетку.

Доктор открывает одну из пробирок и погружает в нее иглу.

Я обращаю внимание, что игла не прямая, а согнутая под углом примерно 45 градусов. Доктор объясняет — это для того, чтобы ввести фибробласты именно на ту глубину кожи, на которую следует — в папиллярный слой дермы. Ни на миллиметр глубже. Это очень важно: фибробласты сразу должны попасть в правильный слой, прикрепиться к коллагену и тут же начать вырабатывать все необходимое.

Ну и, собственно, дальше начинается сам процесс.

Сначала обкалывается одна сторона лица — та, на которую «Эмлу» наносили в первую очередь. Вторая все еще подмерзает под пленкой.

Уколы красоты для лица делаются примерно на расстоянии 1 см друг от друга. Колют во все зоны, включая верхнее веко и область под нижним веком, у самого ресничного края. Некоторые места более-менее безболезненные — например, под подбородком, на верхней части скул. Некоторые — и их, кажется, явно больше — болезненны, и даже очень, несмотря на «Эмлу». Когда доктор обкалывает носогубные складки и зону над верхней губой, в самый край красной каймы, почти непосредственно в губы — я даю слабину, начинаю попискивать, и на глазах выступают слезы.

Но доктор, конечно, говорит, что я — герой. И правильно делает. Если женщине во время не сказать, что она герой, мало ли чем все это вообще закончится. Может быть, встанет и убежит.

На самом деле, степень болезненности, если мерять ее по десятибалльной шкале, варьируется где-то от 6 до 8 баллов. При имплантации зубов (это мой эталон на все времена) бывало хуже. А при уколах ботокса, например — гораздо лучше. Здесь боль не от укола самого, в первую очередь — а от препарата, насыщенного фибробластами. Кажется, он густой и вязкий, и кожу как будто начинает распирать изнутри.

А самое неприятное, что тут уколов много. Очень. Я сначала считала, потом сбилась, потом, прикинув, поняла, что, наверное, в общей сложности их было около 200.

Но в целом, конечно, все это можно вытерпеть. Если, например, сравнивать не с ботоксом, а с родами, то понимаешь, что ты вообще в санатории. Главное — знаешь, ради чего. Ничто новое — ни дети, ни кожа — безболезненно не дается, и в этом, наверное, есть высший смысл.

Частоту уколов можно немного варьировать — если, скажем, ваша проблемная зона — это область вокруг глаз, то ей достанется большее количество фибробластов, чем щекам, а если у вас много морщин на лбу, то акцент сделают там. Но полностью исключить одну зону (например, лоб) и сконцентрироваться на другой (например, носогубные складки), как это делают, скажем, при биоревитализации, нельзя. Иначе невооруженным глазом будет заметно, что где-то у вас кожа хорошая, а где-то так себе. Где-то новая, а где-то — старая. Непорядок.

Вот так я выгляжу после обработки одной половины лица. На первой уже заметен отек под глазом. На второй, пока не окультуренной фибробластами, видны еще остатки крема «Эмла». Но в целом — живенько:) И, как видите, я даже могу улыбаться.

Переходим ко второй половине лица — левой. Она кровит сильнее. Наверное, это традиционно — она ближе к сердцу. И тут мне еще больнее, но это понятно, почему: просто накапливается усталость и иссякают силы терпеть. На фото видно, как игла проступает сквозь кожу. Именно в этом смысл — вводить не глубже, не выше, а точно по адресу.

Мы даже снимаем все это на видео. Самые стойкие и сильные духом читатели могут его посмотреть. По-моему, это первый ролик на Youtube, где показано, как человеку делают новую кожу. От мысли, что этот человек я, мне даже становится не так больно:)

Все в целом длится около часа. А когда заканчивается, я нахожу в себе силы посмотреть в зеркало — и не упасть в обморок. Да-да, обходимся без нашатыря.

Лицо выглядит так, как будто его простегали мелкими горизонтальными стежками. Под глазами — отеки. Но в целом, жить можно. Ни синяков, ни кровоподтеков нет. И боли тоже нет — могу спокойно дотронуться рукой.

Доктор наносит мне на лицо успокаивающий крем, велит сегодня вечером и завтра утром протирать лицо хлоргексидином и пользоваться гелем «Траумель». А потом — своим обычным кремом. И тональным. И хоть завтра на работу, но лучше — послезавтра.

Еще из мер предосторожности, чтобы не нарушить процессы, происходящие в коже — мощный SPF, минимум пребывания на солнце, исключение из рациона сигарет (хотя бы на несколько дней). Можно попить витамин С в порошках — это поможет новеньким фибробластам интенсивнее производить коллаген. Вот, кажется, и все.

«Если что-то не так — звоните», — говорит мне Юлия Седельникова.

Как вы думаете, что я делаю сразу после этого?.. Прыгаю в машину и мчусь домой, чтобы никому, не дай Бог, не попасться на глаза? Ха три раза. Я совершаю один из самых забавных поступков в жизни: иду в магазин и покупаю себе кучу красивых трусов и лифчиков:) Потому что с новой кожей и старыми трусами жить не могу. Потому что #мылюбимвсекрасивое. И потому что мне совершенно все равно, что там думает продавец по поводу моего простеганного лица.

На следующий день, конечно, смотрю на себя с любопытством. Как там фибробласты?..

Фибробластов, увы, не видно. Лицо отекшее и все еще простегано длинными папулами и, кажется, наметилась-таки пара синяков под левым глазом. На всякий случай отменяю пару встреч, назначенных на послезавтра.

Послезавтра понимаю, что правильно сделала. Синяки меньше, «стежки» не такие отчетливые, но все-таки есть большой шанс, что человек, вместо того, чтобы сказать мне «Яна, привет, как дела?» скажет: «О боже, что ты с собой сделала?!».

Ну и хорошо. Сижу дома. Зато под солнце не попадаю гарантированно.

На четвертый день сидеть дома мне надоедает. Следы на лице все-таки еще видны, но я решаю сходить с мамой в кино. Первое, что говорит мама — «Яна, что ты опять с собой сделала?».

Рассказываю ей про фибробласты. Хорошо, что моя мама — медик и красивая женщина. Она и не такое видела, с одной стороны. С другой стороны, мое нежелание стареть ей прекрасно понятно.

А на шестой день все вдруг разом проходит. Вот просто вдруг — просыпаюсь — и чистое лицо, никаких следов от папул, никаких синяков, никаких стежков.

И — удивительная история — впервые за много лет мне не хочется тут же нанести какой-нибудь увлажняющий крем. Я сначала не обратила на это внимания, а теперь точно могу сказать: после SPRS-терапии кожа перестает отчаянно нуждаться в увлажнении. То есть вы можете (и должны, по идее) продолжать пользоваться кремом. Но вот этого чувства, что если не нанес с утра — то к обеду скукожишься — его вообще нет, как такового.

И я вспоминаю, как Тийна Орасмяэ-Медер в одном из наших бьюти-мифов говорила: здоровую кожу можно просто оставить в покое. То есть у меня теперь — здоровая кожа? Похоже на то.

Ну и наконец, дорогие. Почему я не вывешивала этот пост раньше. Потому что подозревала, что в комментариях половина вопросов будет — «Ну и как результат?». И мне, понятное дело, хотелось сначала понять, как же результат. Подождать месяц и посмотреть. Ну, в итоге подождалось чуть больше, зато наступила полная ясность — что случилось с моей кожей по окончании первой процедуры.

Она реально стала другой. Это странное ощущение выражается в первую очередь в том, что — да, я могу забыть нанести увлажняющий крем утром и вечером. И в том, что несмотря на нашу солидную с Юлей разницу в возрасте, прибор Kiehl’s, о котором она упоминала в одном из наших еженедельных инстаграм-отчетов, показывает одинаково неплохой уровень увлажнения кожи у обеих.

С верхней части скул практически исчез купероз. Остались единичные красные пятнышки, но их можно даже не замазывать корректором.

С нижней части скул практически исчезла пигментация. Теперь это не пигментация, а — не слишком равномерная окраска, и то, если приглядываться.

Мимических морщин в уголках глаз стало значительно меньше.

И в общем появилось вот это целое ощущение от кожи — что она здоровая, гладкая и ровная.

Те, кто не видел меня давно, это сразу замечают. И наблюдательная моя мама — тоже. За последнее время я собрала очень щедрый урожай комплиментов. Мои бывшие девчонки из Allure, встречая меня на презентациях, четко видят разницу. И не скрывают этого. И даже спа-директор отеля Monte-Carlo Bay, видевшая меня впервые в жизни, спросила: «У вас отличная кожа, какой косметикой вы пользуетесь?». Честное слово. И ее никто за язык не тянул. Обычно спа-директора спрашивают, какой косметикой вы пользуетесь, надевая на лицо сострадательную маску, чтобы тут же предложить вам свою косметику. Тут же посыл был явно другим.

Дорогие коллеги Юля и Настя Розеноер, правда, говорят, что радикальных перемен не видят — типа «ты и так всегда хорошо выглядишь». Но я знаю, что мне приходилось делать раньше, чтобы «всегда хорошо выглядеть» — и что сейчас. Сейчас я могу обходиться вообще без тонального крема. Запросто. И чаще всего обхожусь.

То есть они правы — радикальных перемен действительно нет. Есть просто хорошее состояние кожи. Насколько это «просто» — вот тут, конечно, вопрос. То, что раньше достигалось получасовыми сеансами маскировки, сейчас — просто данность.

Окончательный вердикт SPRS-терапии я вынесу, наверное, позже — когда проступят результаты второго сеанса внедрения фибробластов (по протоколу их нужно сделать два раза с интервалом в месяц). Но то, что ни после каких кремов и ни после каких процедур моя кожа не вела себя так, как сейчас — факт.

В следующих частях сериала «Новая кожа. За ценой не постоим?»:

— интервью с людьми, которые давно и регулярно делают себе инъекции фибробластов;

— рассказ о том, что такое генетический паспорт кожи и стоит ли на него возлагать серьезные надежды;

— рассказ о повторном введении мне фибробластов и окончательном результате;

— рассказы о том, что чувствует и как выглядит пациент, прошедший SPRS-терапию, через месяц, два месяца, полгода и год спустя после процедуры.

Благодарим за помощь в организации фото- и видеосъемки портал 1nep.ru

.