Новый нос. Дневник пациентки и репортаж из операционной

Наша читательница Юля Тимохина сделала операцию, о которой мечтала всю жизнь — ринопластику. Обрести новый нос ей помог хирург клиники «Время Красоты» Отари Гогиберидзе.
Тридцатилетняя Юля Тимохина никогда не любила свой нос. Он казался ей слишком большим, слишком прямым, слишком широким, — в общем, нос был «слишком», а сама Юля — миниатюрной. Жить в отсутствии гармонии — или решиться на операцию? Юля предпочла второе и, прочтя пост «Есть проблемы — нет проблем!» — написала нам. Известный пластический хирург, главный врач клиники «Время красоты» Отари Гогиберидзе и один из главных «специалистов по носам в Москве» (16 лет стажа, около 600 операций в год) согласился помочь Юле.

Дневник Юли

До операции

Моя консультация у Отари длилась минут десять, от силы. Я пришла и сказала, что мне не нравится нос. Он поставил меня перед зеркалом и рассказал, что нужно сделать: уменьшить длину, убрать горбинку, сделать более выраженной выемку на переносице. сузить спинку и ноздри сделать одинаковыми. В двух словах описал период восстановления.

Все. Я вышла из клиники, точно зная, что этому хирургу я доверяю и что все пройдет хорошо.

Я уже видела свой будущий нос — и мне казалось, Отари видит его так же. И, главное, таким и сделает. В нем была та уверенность, которую мы всегда ищем во врачах (и в мужчинах?). Хотя на форумах я потом прочитала какое-то количество и негативных отзывов о ринопластике от его пациентов. Но меня это не остановило. Неизвестно, кто там пишет, на этих форумах. И неизвестно, есть ли врач, у которого не бывает неудачных случаев. Скорее всего, нет.

Я абсолютно точно знала: мой случай будет удачным.

Накануне операции

Я почти не думала, что мне предстоит. Старалась полностью отключить эту мысль. Зато много думала о том, как я буду вести этот дневник. Говорила себе, что это почетная работа на благо общества))) Пусть все знают, как это. Точно кому-нибудь пригодится.

День операции

Я приехала в клинику и обнаружила, что палаты светлые, кровати удобные, у них можно поднимать спинку, на подушке — плюшевый медведь:) Страха нет. Удивительно, но факт.

В палату пришел анестезиолог Олег Карманов, рассказал, что работает с Отари уже 7 лет, что анестезия при этой операции достаточно поверхностная и что риски минимальные.

Потом забежал Отари. Мы еще раз обсудили мой будущий нос.

Потом пришла медсестра, сделала укол — и мне вообще все стало безразлично:) В операционную я пришла в состоянии полного релакса. Последнее, что помню — голос Олега: «Где бы ты сейчас хотела оказаться?». Я отвечаю: «На Гавайях»…»

Комментарий Отари Гогиберидзе

«Юлин случай — классический. Подавляющее большинство пациентов — 97 %, — которые приходят на ринопластику, делают именно такую операцию. Нос надо сузить по всем фронтам, сформировать новую впадинку на переносице, заузить крылья носа и укоротить кончик. Это так называемая закрытая риносептопластика, когда наружных разрезов нет. Мы делаем пластику носовой перегородки, убираем легкую костно-хрящевую горбинку, затем, чтобы не упал кончик носа (а это возможно, когда вы убираете горбинку), делаем его чуть легче. Плюс корректируем боковые косточки, чтобы заузить нос по бокам. Формируем новый костно-хрящевой каркас. Наша задача — не радикально изменить внешность, а немного ее подкорректировать.

В Юлином случае перегородку надо было поправлять обязательно. Она была и так слегка искривлена, и определенные затруднения дыхания у нее были. А когда уменьшаешь объем носа, это (ранее небольшое) искривление может практически перекрыть пациенту возможность дышать: нос ведь становится меньше.

Операция

Комментарий Отари Гогиберидзе

После того, как пациентка заснула, мы делаем тампонаду — вставляем в нос марлевые тампоны, чтобы ничего лишнего туда не затекало///

…и обкалываем нос пациентки специальным препаратом. Это нужно, чтобы объем тканей увеличился, — и чтобы в ходе операции было меньше крови, и чтобы хирургу было удобнее работать.

После чего берем скальпель — и вскрываем нос изнутри, открывая доступ к костным тканям.

Сначала происходит выпрямление и укорачивание носовой перегородки:

Затем — усечение боковых хрящей и формирование кончика носа:

Для пациента форма кончика носа — практически самое главное. Именно по нему он решает, нравится ему результат или нет. На самом деле, чтобы этот кончик был гармоничным, иногда надо «перекроить» под него весь нос.


После чего надо убрать пресловутую горбинку и сделать остеотомию — сузить боковые кости на спинке. Это делается с помощью вот такого долота. Не самое приятное зрелище, наверное — но иначе кость не исправить.

Затем еще раз делается — уже финальная — коррекция кончика — и начинается наложение внутренних швов:

Затем из носа вытаскиваются старые тампоны и устанавливаются новые, пропитанные лекарствами — антибиотиками и маслами.

Наконец, на носик клеим вот такие пластыри-повязки. Они работают как корректирующее белье — или как джинсы-стретч: стягивают кожу и помогают ей усаживаться.

И только на эти пластыри уже кладем гипс.

Как при любом переломе, гипс не дает разойтись костям и удерживает их в правильном положении.

Включаем фен, чтобы гипс скорее подсыхал…

…и, в сущности, все. Осталось наложить фиксирующую повязку, — и операция окончена. Она длилась около 45 минут. Прошла нормально.»

Дневник Юли

День операции
…Очнулась в палате, ничего не болит, голова не кружится, не тошнит. Состояние хорошее, только нос не дышит, и слабость такая — полусон, полуявь. Аппетита нет, зато есть жажда. На ночь делают уколы, расслабляюсь и засыпаю.

Первый день после операции

Проснулась в 6 утра, голодная, выпила через трубочку детское яблочное пюре. В горле неприятные ощущения, но боли нет. Медсестра Женя все время со мной на связи по специальному внутреннему телефону. Если что-то нужно: воду, или бинт поменять — тут же подходит. Бинт нужно менять в первые сутки каждые 2 часа — с тампонов постоянно стекает кровь.

На носу — гипс, в ноздрях — тампоны. Нос саднит, но терпимо. Вспоминаю о своей миссии, делаю селфи. Выгляжу, конечно, прелестно:

На фото слева — в день после операции в клинике, на фото справа — уже дома. Результат, по-моему, один — чистый Шариков из «Собачьего сердца».

В 10:00 выписываюсь домой. Дома лежу, пью обезболивающие таблетки, каждые 2 часа делаю ледяные компрессы.

Рискнула посмотреть на себя в зеркало: вокруг глаз черные гематомы, все лиц — один большой отек. Решила пока больше не смотреть.

Ночью сплю плохо: голову опускать нельзя, положение тела — полусидя-полулежа, дышу ртом. Температура периодически повышается до 37,5, но это нормально.

Второй день после операции

Пью воду, делаю ледяные компрессы, нос болит — не кости, а слизистая саднит. Еще время от времени болит голова. К обеду полегчало, пошла в душ — непередаваемый восторг!))) Синяки начинают зеленеть, отек постепенно уходит вниз.

С нетерпением жду завтрашнего дня, когда вынут тампоны из носа и я смогу им дышать!

Третий день после операции. Снятие тампонов

К 11:30 приезжаю в клинику для удаления тампонов. Процедура длится всего минут 5, но она очень неприятная и болезненная — у меня слезы текут ручьем. Операцию было проще выдержать, вот честно.

Как только тампоны удалили, нос сразу заложило. Опять не могу дышать!

Медсестра сказала, что это нормально. Посоветовала дома промывать аквамарисом и закладывать мазь.

Очень хочется посмотреть на свой нос. Но пока нельзя. Медсестра меняет мне повязку и говорит, что все очень красиво. Верю ей на слово, хотя смена повязки дело тоже не самое приятное — как будто эпиляция на щеках:)

На минуту забегает Отари. Смотрит на мой нос — кажется, доволен. Говорит, что синяки под глазами скоро пройдут. Я киваю — но на самом деле синяки вообще-то меня мало волнуют.

Тут смсит мама, ей не ответить нельзя:)

Четвертый, пятый, шестой и седьмой дни после операции

Без тампонов жить гораздо легче! Теперь жду, когда снимут гипс. Так в детстве Новый год ждут, кажется. Мой сын — ему 4 года — увидев меня в маске и гипсовой сбруе, решил, что меня кто-то побил. Хотел идти наказывать обидчика. Я ему объяснила, что меня не били, наоборот, сделали хорошо, а повязки и бинты скоро снимут. Он поверил, но на всякий случай обмотал бинтом ногу — в знак солидарности.

Синяки постепенно желтеют. Но вдруг на лице появляется сильнейший отек и поднимается температура — аж до 38,3. Нос промываю каждые 3 часа, но он не дышит. Зато внутри начинают рваться нитки, которыми делали швы — и они рвутся с таким звуком, будто ломаются тонкие сухие веточки. Мне становится страшно — может, это хрящи трещат?! Звоню Отари. Он говорит, это нормально, и температура тоже нормально, такое бывает и скоро пройдет.

Действительно, на следующий день все проходит. А отек ушел куда-то на верхнюю челюсть, она начала болеть — даже зубы стали болеть и как будто стали мягкими. Питаюсь йогуртами.

К вечеру шестого дня — о, счастье! — почти пропадает и отек, и температура, и даже нос начинает дышать двумя ноздрями.

Это первая ночь, когда я сплю, не просыпаясь. Наутро инстинктивно понимаю: все, самое страшное позади.

Десятый день после операции

Гипс, конечно, мешает. Ощущение, что на лице тяжеленькая маска. Начинаю понимать, как жилось рыцарям в доспехах. Но сегодня эти доспехи с меня, наконец, снимут.

Приезжаю в клинику. (Кстати, какое счастье, что там есть парковка прямо во дворе. Не надо разгуливать по улицам с забинтованной мордой:)

Выясняется, что снятие гипса — это небольно.

Когда я увидела свой нос…

Я ужасно удивилась.

Хорошо, что этот момент снимали. Второй раз сыграть его у меня бы точно не получилось.

Смотреть в зеркало было странно. Нос мне понравился, я сама — нет. Лицо все еще отекшее. И эти синяки…

Вот тут особенно видно, как я смотрю на себя и не понимаю, кто там, в зеркале:

Поехала домой со странным ощущением — как будто гипс еще на лице. Знаете, так бывает, когда на коньках перекатался или в поезде долго ехал. Вышел — а земля еще под тобой покачивается? Вот тут то же самое.

Две недели после операции

Вышла на работу — вроде как после отпуска. Коллега посмотрела на меня странно. Говорит: «Ты что, забыла накраситься?» Я говорю: «Нет, я нос переделала.» Она: «Да лааадно!» Другие вовсе ничего не заметили. Третьи, которые знали, сказали: «Круто!» Четвертые — «Ой, я тебя не узнала, что-то в тебе изменилось!»

Мама говорит, что пока не может привыкнуть. А бабушки — им у меня по 80 лет — вообще никаких перемен не увидели. Ну, с другой стороны, они, наверное, и не представляют себе, что можно вот так запросто пойти в отпуск — и вернуться уже с другим носом.

Самочувствие при этом налаживается. Появляется аппетит, нос дышит даже в положении лежа, заложенность минимальная. В выходные героически собираю смородину на даче!

Шестнадцать дней после операции

Сегодня у меня прием у Отари. Когда снимали гипс, его в Москве не было, а сейчас нужно показаться. Жду его в приемной, уже вечер, он выходит после очередной какой-то операции, кажется, немного устал. Пытаюсь представить себе, что у него иногда три операции в день, и все — «хочу нос, хочу другой нос, хочу грудь, хочу другую грудь, нет, верните мне ту, что была!» — как человек выживает в таком количестве бесконечных женских «хочу»?!

Мы проходим с ним в кабинет, тот, где у меня была первая консультация. Он смотрит на меня — и, кажется, доволен. А я — я не просто довольна, а счастлива!

Он спрашивает меня — что-то беспокоит? Ну, одна ноздря дышит немного хуже другой. «Ничего, — говорит Отари, — это пройдет. Там спайка. Если она останется и будет беспокоить, ее можно ликвидировать уколами».

И начинает мне рассказывать дальнейшую судьбу носа. Оказывается, у него большое будущее!:)

Комментарий Отари Гогиберидзе

«Мне важно увидеть динамику. Я попросил Юлю поморщить лоб — он, конечно, пока у нее еще не морщится, как будто там ботокс. Это означает, что там еще есть отек. Он концентрируется в районе переносицы, и от этого эффект операции (помните, мы ведь хотели получить там более выраженную впадинку?) кажется не так выраженным.

На самом деле, когда отек спадет, она будет более заметна. И сама переносица будет гораздо более узкой.

Теперь — смотрите — я опускаю пальцы, и под ними чувствуются валики. Тут сохраняется болезненность. Эти валики — места, где были прооперированы косточки, там, где мы убирали горбинку и заужали нос.

Они не вполне симметричны. Это особенно видно, когда Юля поднимает голову. И это прекрасно, что они несимметричны — абсолютная симметрия обычно нами воспринимается как дефект, это некрасиво.

Кончик носа ведет себя хорошо. Он надежно закреплен — прошит, чтобы не опускался вниз и не западал.

Но на переносице и по бокам полностью отечность спадет только к третьему — четвертому месяцу, это надо понимать и к этому быть готовой.

Вообще, 3 месяца после операции мы между собой называем «пик нелюбви пациента к своему носу». В этот момент отек с переносицы уходит, а на кончике носа еще остается. И кончик начинает явно выделяться, становится таким… слишком кругленьким. Многим кажется, что это не кончик, а просто какая-то бульба. На самом деле он постепенно начнет садиться. Но в этот момент — через 3 месяца — мы с Юлей встретимся еще раз, и я посмотрю, сядет ли он самостоятельно или потребуется укол, помогающий его «усадить».

Еще важно, чтобы внутри не образовывались спайки. Для этого надо постоянно промывать нос, хорошо сморкаться — и не бояться этого. Но даже если какие-то останутся, для этого тоже существуют уколы, которые эту проблему решают.

Так что через два с половиной месяца мы с Юлей снова увидимся. И дальше — обязательно — раз в месяц будем встречаться и наблюдать за ее носом, за восстановлением дыхания, за состоянием слизистой.

Недавно прооперированный нос может реагировать на что угодно: на холод, на жару, на перепад температуры и качества воздуха, когда вы из кондиционированного помещения попадаете на улицу и наоборот. Он может даже слегка припухать. Мы называем это «нос гуляет». Окончательно «садиться» нос начинает на четвертый — пятый месяц. С пятого по восьмой месяц он приближается к своему финальному состоянию. А мы ему — при необходимости — помогаем.

И примерно через год нос полностью «приходит в себя». Вот тогда мы говорим: «Да, все получилось именно так, как мы хотели!».

Пока же я считаю, что, с учетом того, что у нас сегодня всего шестнадцатый день после операции — результат хороший».

Прим. ред.: сравнивая фото «до» и «после», пожалуйста, имейте в виду, что фото сделаны в момент снятия гипса, отек еще совсем не спал, и что человек до операции в целом выглядит лучше (и без синяков), чем человек 2 недели спустя после операции! Это — не финальный результат, и даже вообще не результат, а фото носа на десятый день.

Дневник Юли

Мы сживаемся с моим носом. Отек сходит неравномерно. То ноздрю вдруг раздует, то переносицу, то подбородок. Не критично, не сильно, но я-то вижу. На лице неожиданно появляются прыщики — такие… своеобразные, как будто на водной основе. В общем, если вам кажется, что после операции вы сразу будете прекрасно выглядеть — то нет.

Но нос — нос меня точно радует. Не знаю, каким он будет через год, но, по-моему, он и сейчас просто отличный. Я так рада, что вряд ли смогу это описать. Удивительно все сложилось. Кстати, Яна Зубцова, отправляя меня на консультацию, предупреждала: «Если вдруг поймешь, что не хочешь оперироваться у этого доктора — сразу говори. Это, в первую очередь, твой выбор». Но как же круто, что этим доктором оказался именно Отари!

Да, кстати — я ни разу в жизни операции не делала. Вообще. Никаких. Так что Отари — первый хирург в моей жизни. И мне так нравится, что это именно он. Сейчас понимаю: он все время говорил мне правду. Как будет проходить реабилитация, что будет болеть, что не будет болеть — все так и есть. Вот эта честность — она подкупает».

PS. Мы продолжим следить за Юлиным носом и в сентябре сделаем пост «Новый нос 3 месяца спустя», затем — полгода спустя, и затем — год. Очень надеемся, что результат спустя год будет еще лучше.

PSS. Благодарим клинику «Время красоты» и лично Отари Гогиберидзе за сбывшуюся мечту нашей читательницы. Спасибо!

Фото: Дмитрий Поспелов