Килиан Хеннесси о люксе, свободе и продаже себя

Любимец фортуны и девушек Килиан Хеннесси презентовал в Москве домашнюю коллекцию и рассказал Яне Зубцовой, почему он решил продать свой бизнес корпорации Estee Lauder.
Каждые гастроли в Москве этого парня, создателя марки By Kilian и наследника всех своих родных Хеннесси — настоящее шоу. На презентациях — 100 % явка журналистов, на вечеринках — 125 % явка светских львиц и прочих диких животных. В Facebook параллельно на полном серьезе обсуждают, правда ли он так красив, как считает общественное мнение, или это мнение в очередной раз сошло с ума.

Ну, обсуждать можно сколько угодно — достаточно понаблюдать за тем, как девушки смотрят на Килиана Хеннесси.

На многих других презентациях половина втыкает в айфоны, половина в потолок, третья половина (если представить, что таковая имеется:) обсуждает друг с другом что-то дико важное. Например, погоду.

А тут такоэ:

А если он вам лично аромат на запястье пшикнет — вообще можно месяц руки не мыть:

Я вот на всякий случай до сих пор не мою, хотя нюхала только с блоттера:)

Килиан рассказывал о трех ароматах, запуск которых назначен на апрель-май 2017-го — два фланкера, Good Girl Gone Bad Extreme и Straigth To Heaven Extreme, и один принципиально новый, Black Phantom Memento Mori.

И еще говорил о своей домашней коллекции — свечи, мыло, ароматизированное пресс-папье и вот это вот все, с четырьмя разными ароматами, лакированное дерево, натуральное дерево, металлическая курительница для уда на подставке с керамическими элементами — которая наконец начнет продаваться в Москве. (Во всем мире — уже год как.) Ценовая категория — #тяжелыйлюкс

Подсвечник, инкрустированный перламутром — 15 000 р. Без свечей. Сами свечи — понятное дело, ручная работа, особый воск, который и не воск, а черное золото — 7 700 р.

Кисточки — шелковые, пахнут крышесносяще, предусмотрены для ароматизации гардеробов и прочих дворцовых помещений. Вот парфюмерный критик Матвей Юдов приложился к одной такой носом. 18 000 р. Кисточка. Нос Юдова — бесценный.

Этот человек разбирается в духах примерно так же, как Менделеев — в свой таблице. Всегда читаю, что пишет Матвей на фрагрантике. С завистью, да. Но — с восторгом.

Что до ароматов, меня покорил Black Phantom Memento Mori — интим-дурман из рома, сахара, карамели, сандала, миндаля, и все это — в футляре в виде черепа.

Cалют, Дэмиан Херст, наше вам. Только с кисточкой.

Парфюмерный критик Галя Анни тоже попала под очарование. Цитата из Галиного поста в ФБ: «Не смотрите на череп, нет там никаких черепов и черных фантомов-пиратских кораблей. Есть фантазии о Джеке Воробье и запах обгоревшего на солнце дерева А еще кофейная пенка, корочка крем-брюле, пепел тонкой сигариллы и совсем немного дорогого рома. Это очень нежно, мягко и интимно, без сивухи, сабель, пороха и пистолетов. Плохие новости: будет в продаже только в мае и дорого. Но — надо«.

Про ароматы я буду еще писать отдельно. Сейчас лучше о том, какой ажиотаж случился, когда официальная часть закончилась и прозвучало предложение «селфи с Килианом на память». Даже Галя Анни дала слабину.

Вполне ее понимаю.

После того, как отщелкали затворы айфонов и журналисты ушли, уволакивая тяжеленькие мешочки, где, увы, основной вес составляли не свечи (не завидуйте:), а папки с пресс-релизами, слегка утомленный гвоздь программы был отдан мне на личное интервью.

Меня интересовало примерно все, и в первую очередь — зачем и как он продал год назад свой маленький, но гордый и явно коммерчески успешный бренд большой корпорации Estee Lauder. Мы тогда об этом написали одними из первых, но получить от самой корпорации ответа на вопрос «чем вызвана массовая скупка ниши (а они тогда же прихватили Frederic Malle, Le Labo и GlamGlow)?» не смогли.)

С момента сделки Килиан Хеннесси приехал в Москву в первый раз. Самое время объясниться, подумала я. Но вежливо начала с того, что показала ему свой любимый ароматец его авторства — Sweet Redemption. Маленькую промо-пробирку, которая осталась у меня после того, как закончился полноразмерный флакон.

Я таскаю его с собой, часто им пахну и часто огребаю комплименты. Пыталась даже как-то купить новый (степень зависимости оценивается как высокая:) — не смогла найти. Хотя когда-то он мне не очень понравился, показался слишком высокопарным и сладким.

Килиан осмотрел пробирку с любопытством и сказал, что — хм, вы одна из немногих, кто его любит, этот запуск был не то чтобы очень успешным и аромат собираются с производства снимать.

Я прямо испугалась. «Нет-нет, — говорю, — не делайте этого. Ну что за манера — чуть что — снимать? А как же я? Давайте я буду его лицом. Или телом. На мне он так звучит, что всем его тут же надо».

Обещал подумать. И прислать мне еще один.

После этого ритуального танца (впрочем, искреннего) можно было переходить к сути. Так зачем надо было продавать бренд? И насколько было сложно принять такое решение? В конце концов, если говорить о роскоши, то, как известно, самая большая роскошь — это свобода делать, что хочешь. И принадлежать только себе самому.

Я рассчитывала услышать что-нибудь политкорректное. Например, о новых безграничных возможностях. Но он неожиданно ответил откровенно.

«Два года назад индустрия стала кардинально меняться. L’Artisan Parfumeur и Penhaligon’s вошли в группу Puig. Estee Lauder приобрел Le Labo и Frederic Malle. Byredo куплен, Atelier Cologne — L’Oreal. Я приезжаю в Дубай, хочу узнать, где в их мега-пупер-супер-сторе будет мой корнер. Они показывают какой-то закуток. Я говорю: «Ребята, как же так? А вот это козырное место кому принадлежит?» Они говорят — корпорации такой-то. А это? Корпорации сякой-то. Объемы, мистер Хеннесси, мы ничего не можем сделать, они выкупают места не корнерами — рядами. И я понял, что если хочу развиваться и продаваться дальше — я должен задуматься. Три года назад до описываемых событий Estee Lauder уже обращались ко мне с предложением. Тогда я ответил — нет. Два года назад тоже обращались. Тоже ответил «нет». А в третий раз сказал — ок, давайте разговаривать.»

Ответ был без дураков. Оставалось спросить про право налево. Оставил ли он его себе? Ну то есть понятно, что скажет — оставил. Интересно — до какой степени.

«До той степени, когда я чувствую себя совершенно свободным в плане творчества«.

Ну да, конечно, про творчество — наше любимое, все говорят. А можно подробности?

Оказалось, понравившийся мне и Гали Анни с полоборота Memento Mori — все мы умрем, и ты тоже — в черепе — это был вызов Лаудерам, а не Дэмиану Херсту.

«Я бредил этой идеей — аромат, ром, череп, тема смерти — давно. После покупки пришел к Леонарду Лаудеру. Вот, говорю, такая мысль. Аромат во флаконе-черепе. Мы же договаривались, что я могу креативить любые безумства? Право на творчество — главное, что я отстаивал в этой сделке. Без этого для меня все теряет смысл. Лаудер послушал, подумал и сказал: «Давай! «Сейчас сам пользуется этим ароматом«.

Ну вообще я не удивлена. Нам выдали по промо-флакончику этого фантома, он у меня уже наполовину пуст, мементо мори, конечно, но можно не так быстро?

Еще хотелось узнать, зачем такая дико дорогая получилась домашняя коллекция, он правда считает, что есть люди, которые все это будут покупать? Нет, я все понимаю про лакшери, но, ребята, вы уже утомили этим лакшери, сей ярлык приклеивают на любую лакированную урну, и новая лакшери — забить на это все лакшери, иф ю ноу вот ай мин. А тут — мыльница, инкрустированная перламутром — 11 500 р.

Так что такое это ваше лакшери и не означает ли оно сейчас свободу забить на эти все заклинания? Вы же, Килиан Хеннесси, вообще выросли в люксе, он для вас не должен ничего значить. Ну в смысле — платить за то, что имеешь с рождения, это же странно, нет?

«Лакшери действительно растиражированное и замыленное понятие. На самом деле, для каждого человека в каждый новый отрезок жизни оно означает разные вещи. Вот девочка впервые покупает аромат за 20 долларов — до этого не покупала духи вообще, или покупала за 3 цента что-нибудь в яркой баночке. И трепещет. Потом она покупает первую дизайнерскую сумку. Не самую дорогую, но все же не из кожзама. И опять трепещет. Потом она покупает билет на самолет. Потом — билет на самолет в бизнес-класс. Потом — на частный рейс. Потом — личный борт. На самом деле нам нужен не столько парфюм и не столько сумка, сколько вот этот трепет, адреналин, за него мы и платим. Чем выше — тем меньше вещей, которые способны вызвать приток адреналина».

Хорошо, я согласна, но как это все соотносится с home collection by Kilian? Кто-то будет трепетать от мыльницы?

«А по факту, лакшери — это то, что ты мог бы завещать своим внукам и правнукам. То, на что бы — как ты хочешь сейчас — они смотрели бы и думали: «А крут был мой дед все-таки!»

Тут я неприлично хихикнула. Мыло я должна им, что ли, завещать?..

Но он не смутился. Если вас интересует мое мнение, то вот это умение не смущаться — то, что впитывается с молоком матери, спешащей на светский раут и торопливо целующей тебя перед сном, — оно круче частного борта, потому что его сложнее купить. Точнее — невозможнее. И я даже не уверена, можно ли ему обучиться, чтобы это выглядело естественно.

«Мыло — вряд ли. Но инкрустированную перламутром подставку — вполне. Я был бы рад обнаружить ее в квартире, которую мне завещали. Это реальный hand-made, и она прекрасна, я два года добивался этого качества. Кстати, моя домашняя коллекция уже год, как продается в США и Европе. И довольно успешно, несмотря на эти цены. Прошлый мой дистрибутор в России не хотел ее продавать, боялся рисковать. Поэтому она выходит на ваш рынок только сейчас».

А где, например, она лучше продается, в США или в Европе? Оказалось, в США.

«В Европе люди слишком привязаны к традициям. Я буду покупать эти свечи, потому что их покупала моя прабабушка. Почетное желание, но как быть мне, если мои свечи ваша прабабушка покупать не могла? В Америке люди готовы творить историю, а не следовать ей. Я буду покупать эти свечи, потому что у меня есть деньги, и они мне нравятся. А мои правнуки уже пусть их покупают, потому что их покупал я«.

Мне было еще интересно, как он расслабляется после этих бесконечных светских гастролей и в каком месте ему комфортнее всего предаваться своему обожаемому творчеству. Ответ был неожиданный.

«В бассейне. Мне нужно быть уверенным, что меня не прервут. Когда я плаваю, айфон оставлен в раздевалке, до меня не достучаться ни в один мессенджер, меня не дернет дурацким вопросом официант, меня не заденет взглядом случайный прохожий. Двадцать пять бассейнов — и можно жить дальше«.

Каждый день плавает?

«Через день стараюсь, да. В Нью-Йорке живу рядом с бассейном, в Париже — тоже. Когда есть возможность — уезжаю плавать на острова«.

Ну и наконец — о будущем парфюмерии. Ниша множится, плодится и неизбежно сдувается, концерны скупают самых удачливых, маленькие бренды создаются с расчетом на скорую успешную продажу, духов выпускается больше, чем денег, которое человечество готово за них платить, новых идей — пересчитать по пальцам одной руки, нет? Где их будут черпать через 5 лет?

«Все в той же нише. Да, она изменилась по сравнению с тем временем, когда я начинал. Но она все равно живее и динамичнее. Ниша может рисковать. Когда за брендом стоят два человека, они, в конце концов, могут сказать друг другу: «Ок, мы сделаем этот запах, даже если его никто не будет покупать. Ну да, нам полгодика придется поголодать, но что с того?». Когда за брендом стоят сто человек, вряд ли они согласятся с таким решением».

А творческие планы?… О, они амбициозны.

«В обозримом будущем в Москве откроется бутик By Kilian. Конечно, вы уже приглашены на открытие«.

Хм, Почему я не удивлена?.. Все эти ребята, успешно вошедшие в разные крупные корпорации и концерны, бредят открытием собственных бутиков. Идея, с моей точки зрения, часто сомнительная. При таком ценнике на ароматы сложно представить, чтобы там был аншлаг, позволяющий хотя бы окупить стоимость аренды где-нибудь на Патриках. А где-нибудь в Бирюлево-Товарном и вовсе открывать что-либо, кроме пивного ларька, бессмысленно.

Хотя конкретно у этого парня может и получиться. Если сомневаетесь — вернитесь в начало текста и еще раз посмотрите, как на него смотрят девушки. Если он на один день встанет за прилавок — бутик могут и снести.

Ни одного перламутрового черепа не останется.