Запах для дорогих гостей, лосось с фиалками и наше все
Съездив в столицу Казахстана на презентацию аромата Caroline’s Four Hundred, Яна Зубцова узнала, как должен пахнуть отель, где ночь стоит около 1000 долларов, и что думает парфюмер Карлос Юбер о Татьяне Лариной.
Астана — самая молодая столица в мире. Там все нарядно, но очень холодно. St.Regis — сеть отелей из разряда «круче только звезды», входящая в Starwood hotels&Resorts Group.
Самый старый St.Regis открылся на Манхэттене в 1904-м году на Пятой авеню, и владела им семейка Асторов, презирающая новые деньги, ибо обладала всеми старыми. А в 1995-м я там пила коктейль Bloody Mary (2 шт.) за самые что ни на есть вульгарно нуворишеские космические деньги, оправдывая себя тем, что изучаю новейшую историю. Но об этом ниже.
Самый последний St.Regis открылся в Астане в сентябре 2017-го, а в декабре 2017-го я была приглашена на торжественный ужин по случаю презентации аромата Caroline’s Four Hundred, который сделал для отелей этой цепочки Карлос Юбер, создатель нишевого парф бренда Arquiste.
The St.Regis Astana находился, как положено, в самом козырном месте города, и, как положено, был головокружительно прекрасен.
The St.Regis Astana — с видом на Central Park. Только местный.
Перед ужином Карлос Юбер занимался тем, чем занимался бы на его месте любой человек — инстаграмил красивые натюрморты своего детища и волновался.
Согласно меню, ужин включал в себя пять перемен блюд.
Стол был сервирован так, как будто ждали: вот-вот войдет Миссис Астор, глава и гроза светского Нью-Йорка 1900-х, нельзя ее разочаровать.
Кэролайн Астор, похоже, могла бы быть удовлетворена. Более-менее удовлетворена, я хочу сказать. Полностью ее удовлетворить было невозможно.
Чтобы было понятно: о балах этой особы слагали сплетни и плели легенды. Ну и пресса писала с придыханием — как никакой Tatler сегодня уже ни о ком не напишет.
New York Times, 1904 г: «Вчера миссис Астор устроила традиционный ежегодный бал в своей резиденции на Пятой авеню 842. Как и всегда — главное светское событие зимы».
Шеф-повар в The St.Regis Astana Оресте Манчини был выписан из Неаполя. По случаю презентации аромата он изобрел меню, где каждое блюдо (само по себе или вместе с полагающимся к нему вином) иллюстрировало ноты Caroline’s Four Hundred — веселую зелень цитрусов, застенчивость фиалки, нежность цветущей айвы и вишни.
Перед началом Карлос Юбер убедился, что Оресте Манчини помнит, как пахнут грейпфруты и фиалки.
Шеф и парфюмер еще раз настроили инструменты
Позже Карлос рассказал: в Нью-Йорке он часто устраивает парфюмерные ужины и знает, что шефов иногда уносит в неведомые гастрономические дали. Они же сами себе творцы. Но тут обошлось: «Оресте исполнил все, как по нотам».
Amuse Bouche: конфи из тунца с соусом авокадо + аромат грейпфрута
Обед был с рассадкой.
Карлос Юбер нашел карточку со своим именем. То, что она была напротив моей, я сочла первой удачей 2018-го года
Мне повезло — я оказалась визави Карлоса. Конкурировать за его внимание, правда, пришлось с Аленой Долецкой. Она сидела от него по левую руку и была офигенно хороша.
Чтобы вы понимали: если Алена разговаривает с мужчиной, ваши шансы на его внимание равны 0.
Но я вовремя вспомнила, что она меня учила — «Яночка, ты берешь интервью в любых ситуациях, а не только когда включен диктофон. Не включай диктофон — включай память: лучшие тексты получаются из застольного трепа».
Сложно, Алена Станиславовна, включить то, чего нет. Но мы будем над этим работать.
После того, как подали свежайшего крошечного тунца с грейпфрутом…
Сочетание тунца, аромата и грейпрфрута мне никогда не приходило в голову. Если вам тоже не — дарю. Это круто и несложно), авокадо можно пренебречь
и оросили его ароматом грейпфрута…
… я решила выяснить все детали: почему спрей St.Regis называется Caroline’s Four Hundred, что эти четыре сотни означают, и что нужно было сделать, чтобы неизвестному, в сущности, нишевому брендику получить такой нарядный заказ?
История оказалась красивой. Да, это был, конечно, тендер. Кто представит лучший концепт — тот и поедет на все последующие балы St.Regis. Карлоса выручило образование архитектора, любовь к стройным конструкциям и знание истории. Он порылся в прессе начала XX века и обнаружил, что Кэролайн Астор, закатывая свои обеды, никогда не приглашала более 400 гостей. Возможно, ее гостиная больше не вмещала. Но приятель Кэролайн, юрист и it-boy Уорлд МакАлистер придумал этому достойное объяснение: он заявил, что нью-йоркское светское общество насчитывает ровно 400 человек, владеющих старыми деньгами. Все остальные, включая «этих Вандербильдов» — нувориши, а потому не о чем и беспокоиться. Да, так и сказал. Можете себе представить, какой начался переполох, и как все мечтали попасть в число 400, и как, не попав, говорили, что они там с ума посходили, эти Асторы.
Конечно, посходили. Но who cares. Это не Кэролайн и не МакАлистер рвались к Вандербильдам.
Так стало очевидным название аромата — 4 сотни Кэролайн, Caroline’s Four Hundred.
Оставалось придумать его самое.
Холодная закуска: маринованный лосось, цветки фенхеля и каперсы + мандарин
Лосось с фенхелем и каперсами оказался такой, что хотелось попросить добавки. Увы, на званых обедах у Асторов так было не принято.
Поэтому пришлось держать себя в лапах и вести светские беседы дальше.
Так как же был придуман сам аромат?..
Пролистав архивы, Карлос выяснил, что Кэролайн всегда декорировала залы одними и теми же цветами. На входе — охапки розовых букетов, сорт — «американская роза». Их срезали в саду и ставили в вазы, в сотни ваз. Во время ужина на столах центральное место занимали фиалки. В бальной зале стояли лилии — они пьянили головы, которым еще удалось остаться трезвыми. В саду по весне расцветали яблони, — гости гуляли меж ними, лениво сплетничая. Встречались миндальные деревья — они слегка горчили, но прочищали сознание. И айва! Миссис Астор настаивала, что цветущая айва непременно должна быть на 5-ой авеню. И айва, случалось, тоже в ее залах цвела (неизвестно правда, плодоносила ли:) Ну и дальше, по мелочи — жонкилия, цитрусы, пальмовые листы.
Карлос подумал: а почему бы не объединить все эти ноты в одном флаконе?.. Вот он, дух дома миссис Астор.
«Так я выиграл этот тендер. Конечно, был рад и горд».
Все бальные залы на 400 человек во всех отелях St.Regis отныне пахнут запахом, который придумал потомок эмигрантов, выросший в Мехико.
В каждом St.Regis есть бальная комната на 400 персон. И ни на одну персону больше
Вы когда-нибудь слышали о мексиканских парфюмерах? Я — никогда и ничего, но у нас впереди еще три перемены блюд.
Горячая закуска: краб, черная икра, кус-кус, сыр + аромат средиземноморского лимона
Крабы с икрой и лимоном — классика. Тут и говорить не о чем:) Давайте, дорогой Карлос, лучше о том — есть ли вообще в Мексике парфюмерия? А если нет, как вам пришла в голову эта блажь.
Оказалось, да, он родился в Мехико. Но дед был из Польши, наполовину еврей. Бабушка родилась в Мехико, но ее мама (и прабабушка Карлоса) была из Киева, а прадедушка — из Вильнюса. Когда дедушка и бабушка встретились, ей было около 15-ти, а ему — примерно восемнадцать, и у обоих польско-еврейско-европейские корни, и для обоих Мексика — шанс на новую жизнь. Но, в отличие от Америки, где тоже толпились эмигранты, Мексика не требовала отречения от этих самых корней. И корни уцелели, и произросли во внуке — Карлос рос в душистой смеси польско-русско-мексиканского языка, кухни и культуры. «Мое детство, приправленное мексиканским солнцем и мексиканскими красками, пахло лепешками из кукурузы — ма-ма-лы-га, так? — и тубероза во дворе, и шницель, и борщ, и бефстроганоф, и гуляш готовится у бабушки на кухне. И все — с перцем чили, это же Мексика».
Когда он вырос, он решил, что надо делать духи. Такое детство — отличная возможность замешать все в один флакон.
Но сначала он получил образование архитектора. Впрочем, это ему только помогло: «Архитектура — та же реконструкция воспоминаний и впечатлений. Теперь я реконструирую все это в виде духов. Работаю с двумя парфюмерами — Родриго Флорис-Ру и Ян Ваниель. Родриго — единственный парфюмер из Латинской Америки, насколько я знаю. Очень талантливый. Когда я говорю: «Все то же самое, но по-нашему — он понимает«.
А что за странное название для парфюмерного бренда — Arquiste? Язык сломаешь раньше, чем проглотишь.
«О, это очень просто. Arquiste – конструкция из четырех слов: «архитектура» (architecture), «история» (history), «искусство» (art) и «архив» (archive).
Да, действительно, проще не бывает.
Горячее: равиоли с лобстером в соусе из шампанского + аромат бурбонской ванили, она же Bourbone Vanilla.
Caroline’s Four Hundred — не первый опыт Карлоса Юбера в создании ароматов для помещений. У Arquiste — 12 туалетных вод и EDP, и несколько рум-спреев.
Он прекрасно знает: делая запахи для людей, надо учитывать такой ингредиент, как кожа человека, который его будет носить. На разных людях разные духи звучат по-разному. Но, даже если запах будет странным и совершенно некоммерческим, всегда найдется сто человек, которые сочтут его своим. Их кожа его примет. А когда делаешь запах для помещений, нужно, чтобы его принял воздух. С воздухом договориться и проще, и труднее.
Но главная сложность с Caroline’s Four Hundred была в том, что в St.Regis хотели, чтобы запах подходил любому климату, любой культуре и любому гостю. Он должен быть максимально гладким, естественным и дорогим. Не выпячивать ни одну ноту. Не быть слишком навязчивым.
Аромат распыляют исключительно в лобби, в номерах — нет. Но и в лобби — никаких излишеств, St.Regis — не парижский Costas и не женевский La Reserve, где полыхают креативные благовония. Здесь вам не тут. Здесь — только свежесть, роскошь, чистота. Шепот.
«В целом, мне это было близко. Кричащие ароматы — как кричащие люди. Вы замечали, что мы внимательнее слушаем тех, кто говорит тихо?»
Caroline’s Four Hundred получился настолько бесплотен, что, кажется, его вовсе нет. (И даже этот арома-шепот иногда отключают — когда приезжают какие-нибудь very-very VIP-гости, про которых известно, что они very-very капризны.)
Но вот интересно: у себя в номере я по этому запаху-шепоту скучала. Он, мне казалось, делал все это великолепие с двумя санузлами чуть более родным.
Сообщила об этом Карлосу. Кажется, он был рад.
Десерт: вариации на тему десерта «Pavlova», фрукты + розовая вода
На сладкое Алена Станиславовна нащупала неожиданную тему, равноудаленную и от кулинарии, и от парфюмерии — «Евгений Онегин». (Бог весть, как она это делает, — с Павловой, что ли, съехали?:)
Сквозь звон бокалов донеслось нечто, похожее на «Мой дядя, самых честных правил…» Я подумала, что ослышалась, — но нет, не ослышалась.
Мой визави заметно оживился. «Это великая история любви. Я читал в переводе Набокова. Фантастический перевод! Набоков попутно делает сноски и объясняет все реалии, и эти реалии он знает. Ощущение, будто читаешь не одного великого писателя, а двух. Впрочем, так оно и есть. Моя любимая часть — где Татьяна говорит: «Но я другому отдана… И буду век ему верна».
Ничего себе, думаю, совпадение. Я как раз во время поездки в Михайловское размышляла — не слишком ли это старомодно?.. Ну, то есть, если бы все сейчас происходило, когда развод — не трагедия, а адюльтер — не позор, и такая вот любовь, — плюнула бы Татьяна на своего мужа-борова?.. У меня не было ответа.
Но Карлос сообщил, что я ничего не понимаю в любви и русской литературе:) «Нет! Это как раз главное. Да, она его любит. Но он же ведет себя, как задница. Всю дорогу. Конечно, он полюбил ее, когда она стала Принцессой! Много людей готовы тебя любить, когда ты принцесса, мало — когда ты наивная девушка из деревни. И неважно, в каком веке это происходит. Сегодня она бы, может, не говорила про «другому отдана» , а просто сказала — я всегда буду тебя помнить и скучать по тебе, но не буду жить с человеком, которому мое положение важнее, чем я».
Хм.
Я спрашиваю Карлоса, — какой аромат, по его мнению, подошел бы к первому объяснению Онегина с Татьяной — и какой к финальному?
«Для первой встречи — Gucci Envy. Это моя первая парф-любовь, и первая парф-катастрофа. Я не мог без него жить. Увы, он больше не продается, но я все еще болен им. А для второй… мой L’Etrog Aqua. Он свежий, цитрусовый и счастливый. Потому что последняя встреча — освобождение от наваждения. Или Alexandr?.. Он вообще посвящен Пушкину… Нет, это слишком банально, да? «
Диджестив: Bloody Mary + Merry Christmas
Отдав должное шефу Оресте Манчини, отбив ладони и удержавшись от криков «Бис!», ибо было очевидно, что если он вынесет еще какой-нибудь «бис», то все лопнут — мы перемещаемся в бар.
И всем подают Bloody Mary.
Алена Долецкая и Карлос Убер продолжают беседы о русской литературе.
Он говорит: «Самый крутой урок в «Онегине» — как пережить факт, что тот, кого ты любишь — задница. Что это можно пережить. И лучше жить с сожалением, чем с задницей».
Она говорит: «Ну да, разлюбить же невозможно. Но можно сказать «нет».
И кажется, они оба знают, о чем говорят.
А я сижу и вспоминаю ту самую Bloody Mary, которую в юности, влекомая рано развившимся во мне инстинктом #мылюбимвсекрасивое, пила в St.Regis на Fifth Avenue. Заказала два (!) — за сумму, казавшуюся мне астрономической, да и сейчас царапающей небо и небо. Но надо же было уяснить, как представляла себе роскошь та самая Миссис Астор. А коктейль Bloody Mary был изобретен там же, и стал одной из фишек St.Regis. Так что мои два бокала были исключительно дабы просветиться. За один же раз не понять, сами посудите. Особенно без опыта-то:)
Но в каждом отеле St.Regis Bloody Mary немного отличается рецептурой. И вот — надо же! — 25 лет спустя, в Астане, он оказался тоже недурен.
Bloody Mary в Астане называется Nomad Snapper. Будете там — не примените отведать
И я, разностальгировавшись, расчувствовавшись и вспомнив, что на носу Рождество, решаю произнести тост.
Но что-то путается в моей голове — и я, вместо того, чтобы сказать «Merry Christmas!» — говорю — со столь же торжественной интонацией: «Bloody Mary!»
И что вы думаете?.. Правильно, все все понимают. Целуются и по-русски чокаются американским коктейлем с казахским акцентом. И все, кажется, счастливы.
Засим так и оставим, пока этот тост не потерял актуальности.
Для пытливых и любознательных — вот рецепт той Bloody Mary, что объединяет сердца:). Но имейте в виду: настаивать водку на хлебе (а это основная фишка) придется неделю. Так что классическое ерофеевское «И немедленно выпил» не прокатит. А лучше приезжайте в Астану. Прикоснитесь, так сказать, к первоисточнику.
(32 оценок, среднее: 4,56 из 5)
Загрузка...
Комментировать
65
