Духи для снобов, хулиганок и принцесс в объективе Жака Золти

Фотограф, эстет и создатель ароматов Жак Золти рассказал Лене Кореньковой, какой была принцесса Диана, действительно ли Кейт Мосс такая оторва, и какие духи подошли бы Михаилу Барышникову.

Жаку Золти 74 года, но тут явно какая-то ошибка. Глаза у него юные, а морщины – так это отпечатки солнечных дней на Сен-Бартелеми, где он живет почти полвека и фотографирует. Нет, не звезд, – друзей, заруливших к нему на остров. Хотя среди них и правда есть люди, которые не нуждаются в том, чтобы их представлять, – но в его объктиве они всегда получаются не такими, как на журнальных обложках, а настоящими.

А сегодня все фотографируют Жака. Презентация его ароматов и фоторабот происходит в художественной галерее и похожа на клубную вечеринку по поводу совершеннолетия. Все нарядные девушки Москвы хотят сделать с ним селфи. А я хочу узнать, как он сделал этот кадр Рудольфа Нуреева.

Настоящий Нуреев, Синди К. и Клаудиа Ш.

Рудольф Нуреев, 1990 г.

«Рудольф осторожно сближался с людьми. У него был дом на Сен-Барте. Точнее, хижина у моря. Стол, два стула, небольшая плита. Вокруг пальмы, кипарисы — и никого. Эта фотография снята на лодке нашей общей знакомой. Судно старое, 30-го года постройки. Его отремонтировали и пригласили нас на прогулку. Рудольф пришел в домашнем свитере и фуражке парашютиста. Как всегда, не выпускал из рук камеру. Он вообще любил фотографироваь. Расслаблен, немногословен. Но лодка – замкнутое пространство, ни убежать от самого себя, ни скрыться от других. Хотите проверить отношения, отправляйтесь в плавание, лучшей лакмусовой бумажки нет.

В тот раз я увидел настоящего Нуреева. Он вышел на корму с фотокамерой. Корабль внезапно начал раскачиваться, Рудольф пошатнулся назад. Я подался ему навстречу. И вот мы оба пытаемся устоять и не разбить камеру на пляшущей корме. Смеемся. То ли танцуем, то ли боремся – со стороны, наверное, выглядело, как потасовка. Его движения, конечно, были изящнее моих, но меня удивили глаза. Живые, пронзительные, сияющие. Три минуты близости, как одно мгновение».

Нас снова прерывают: «Жак, пожалуйста, общее фото, встаньте сюда». Увы, сегодня продолжить беседу не удастся. Всем нужен Жак Золти – звезда и беспроигрышный билет для лайков в инстаграме. Договариваюсь позавтракать тет-а-тет и пытаюсь обойти выставку по периметру. Вернее, выдыхаю поглубже и просачиваюсь в щель между толпой и экспозицией.

Вот — Синди Кроуфорд, 93 год, ей двадцать семь. Мужчины завидуют любой бутылке Pepsi, которую она открывает небрежным движением. Женщины повторяют комплекс упражнений «Идеальное тело за 10 минут» и видят в ней пример для подражания.

Но у Золти она — простая девчонка. Солнце в глазах, широкая улыбка и звонкий смех, который не может сфотографировать камера, но его все равно слышно.

Рядом висит фото Клаудии Шиффер. «Они с Синди разные, – шутит Жак, – одна – блондинка, другая брюнетка». Но видит, что мой интерес — не картонный, и меняет тональность: «Синди открытая, земная. Клаудия всегда держит дистанцию. Вещь в себе».

Снимок «Алиса в стране чудес» невозможно пропустить. Во-первых, он висит прямо по центру стены. Во-вторых, такой ли вы представляли себе Алису?)) Я – нет. Но что-то в этом есть. Зазеркалье – Сен Бартелеми. Сен-Бартелеми – зазеркалье. То, что кажется странным здесь, не нарушает логику и систему координат там. Не удивлюсь, если узнаю, что часы на острове не показывают время. Да что такое время? Сущие пустяки.

А девушку, кстати, в самом деле зовут Алиса.

В самом углу экспозиции нахожу свой любимый снимок. Называется «Лень». Впрочем, какие еще могли быть варианты?..

Настоящий Барышников

Следующим утром снова встречаемся. Жак, похоже, не замечает смену континента, часового пояса и климата. Жемчужные волосы уложены с учетом того, что в любой момент может подуть Карибский ветер. Белый костюм очень похож на тот, в котором Золти был замечен на пляже.

«Судьбоносные решения я принимаю внезапно и решительно. В молодости я был манекенщиком. Снимался у Ричарда Аведона, Патрика Демаршелье, Хельмута Ньютона. В один из обычных дней я катил на обычную съемку, как обычно, на велосипеде. И вдруг меня перемкнуло. Я понял, что ни на какую съемку не еду. Разворачиваюсь в агентство, чтобы показать свои собственные кадры. Я фотограф, а не модель.

Я смотрел на небо, на природу, на проходящих мимо красивых женщин, – и от собственной дерзости у меня дрожали ноги. Но, подъезжая к дверям, я уже чувствовал себя уверенным и собранным. Сейчас, спустя время, понимаю, что мой безумный поступок был логичным и даже закономерным. Мой отец был евреем, ему приходилось скрывался от гестапо. От него мне передалось обостренное чувство ценности свободы и жизни.

Михаил Барышников арендовал дом на Сен-Барте. Каждый раз, когда он прилетал, мы ходили на пляж, обедали и, само собой, пили много водки. Нас познакомила общая знакомая, актриса Жеральдин Данон. Михаил был её партнером по фильму «Дело фирмы». Они сидели в баре, я шел по улице, Жеральдин меня окликнула и предложила присоединиться. Оказалось, что у нас с Михаилом общая страсть к французской певице Барбаре. Кстати, вы в курсе, что этим летом Жерар Депардье, ее друг, устраивает гастроли, исполняя ее репертуар? Не важно. В общем, мы оба балдели от ее песен, мелодий и текстов. Барышников хорошо знал Барбару, мы много её обсуждали и довольно быстро стали близкими друзьями.

Я никогда специально не планирую съемки. Только когда планирую щелкнуть семью друзей – иначе их вместе просто не собрать. Но обычно кадры спонтанные. Как-то зашел проведать Барышникова, а его фотографировали для какого-то модного глянца. В перерыве он закурил сигару. Он вообще любил сигары. Я сказал: «Набери в рот побольше дыма, а потом разом выпусти».

Снимок получился сильный, потому что настоящий, вне съемочной площадки. Часть лица скрыта дымом. Но в той, которую видно, – реальный Михаил Барышников. Наслаждается каждым днем, пользуется любой случившейся возможностью, стоит горой за родных. Честный, скромный, иногда робкий. Нет, я никогда не расспрашивал его, почему он тогда, в 1974 году, остался в Канаде. Если человек не рассказывают историю, я не задаю вопросов. Это лучший способ оставаться друзьями.

Какой аромат я представляю на Барышникове? Je suis Snob. Он не сноб, хотя мог бы им быть. Однако в его движениях и манере держаться есть нечто такое, что ассоциируется у меня с темпераментом этих духов. Роза, альдегиды, пузыристое шампанское.

Je suis Snob – название моей любимой песни Бориса Виана. Я подумал, что оно идеально подходит для аромата и нескромно позаимствовал. Между прочим, тот самый Борис Виан – автор романа «Пена дней». Вы в курсе, что после публикации эта книга чуть не пролетела фанерой над Парижем? Жан-Поль Сартр вовремя подсуетился, чтобы о ней заговорили, и в середине 50-х она стала бестселлером, а сейчас её включили в университетскую программу».

Настоящая Кейт

Кейт Мосс, 1996 год.

«Кейт Мосс вовсе не такая, какой её представляют. Да, она была подростком. Да, тусовалась. Кто-то не гулял в юности? Ладно, допускаю, что не все – с Джонни Деппом))) Медиа ухватились за образ взбалмошной девчонки Кейт и раскрутили его. Но это неправда. Она уравновешенная, милая, добрая девушка. Сказочно фотогеничная и работоспособная. Прекрасная мать. Но как большой профессионал, она понимает правила игры в высшей лиге и то, какие дивиденды приносит ей образ дерзкой особы. Поэтому она никогда его не отрицает. Это обоюдовыгодная сделка. Ей хотелось быть знаменитой – людям хотелось видеть в Кейт олицетворение тех качеств, которые они не могут себе позволить. Авантюризм, легкомысленность, раскованность. Апогей свободы и непокорности. Добавьте фирменный холодный взгляд и получите оружие массового поражения. Правильная домашняя девочка Кейт? Серьезно, кому это интересно. Таких миллион».

Настоящая Ди

«Однажды Патрик Демаршелье позвонил мне и сказал: «Не обижайся, но я дал твой номер леди Ди». Пауза. «Ты шутишь?» «Нет, вполне серьезно. Она тебе наберет». Я был в таком шоке, что только и смог произнести: «Как мне к ней обращаться, «Ваше Величество?» «Нет-нет-нет. С ума сошел? Просто Диана». Патрик снимал Диану в Нью-Йорке, они разговорились, и Диана сказала, что хочет побывать на Сен-Барте. А он ей – «Пффф, легко. Можешь остановиться у меня». Диана никого не знала на острове, и должна была прилететь одна. От меня требовалось помочь ей обустроиться. В общем, она мне позвонила, вежливо поинтересовалась, буду ли я свободен. Я дико волновался. Диана.

Мы устроили так, чтобы частный самолет приземлился в той части аэропорта, где никто не мог увидеть, как она спускается по трапу. Папарацци не было, но Сен-Барт – большая деревня. Один случайный взгляд, и через три часа сюда слетелись бы все репортеры.

Мы ехали на виллу Патрика и болтали, будто знаем друг друга сто лет. Я показал ей дом и предложил забронировать столик на ужин. Она ответила: «Нет, пожалуйста, не надо, меня узнают и будут исподтишка наблюдать, как я ем. Ненавижу это». Решили поужинать дома. Я сходил за продуктами. Она отправилась в душ и вернулась в купальнике. Приготовили еду, накрыли на стол, а потом она вдруг взяла тарелку, отошла и, прислонившись к стене, села на пол. Все это было, как во сне. Диана ужинает на полу. Я держу тарелку в руках и сижу на столе. Говорим о её жизни и сложностях, будто пара, которая вместе пятнадцать лет. Настолько неправдоподобно и нереально, что я даже перестал волноваться и расслабился.

Мы провели вместе всю неделю. Ходили на пляж, плавали на яхте. Потом она улетела, и мы больше никогда не виделись. Она начала новую жизнь с Доди аль-Файедом.

Диана меняет расположение молекул в атмосфере. Она входит – и ты испытываешь то же самое чувство, как после дождя. Беспричинное счастье. Чистота, свежесть, свобода, новое начало. Она радовалась жизни, не была на нее в обиде, и никоим образом не была закрытой. Я вдыхаю аромат Ombrella Crash и вижу ее лицо. Очаровательная, счастливая. Такой она останется в моей памяти».

Настоящий Золти

Я не собирался создавать свою линейку ароматов. Это вышло случайно. Я не люблю носить духи массового производства, и заказал себе личный, такой, который я хочу. Миллион раз меня спрашивали – что это? Где такое можно купить? Я отвечал, нигде. Это только мои духи.

Но дьявол кроется в деталях. Один раз я дал слабину. У меня есть друг, Фабьен Барон, оператор-постановщик и дизайнер. Он часто бывал на Сен-Барте с сыном, симпатичным пятнадцатилетним пареньком. Надо сказать, сын его был крепко и атлетически сложен и не имел проблем с девочками. Однажды он попросил меня помочь. Ему хотелось казаться постарше, чтобы задружить с девушками повзрослее. Стал упрашивать: «Ну, пожалуйста, отпшикай чуть-чуть духов». Я посмеялся и сказал, мол, давай, тащи флакон.

Через неделю мы ужинаем: я, Патрик Демаршелье, Фабьен Барон. В дом влетает его крошка-сын с улыбкой Чеширского кота. И радостно вопит: «Жак, это не работает!» Мы так и рухнули от смеха. А паренек говорит: «Классные духи, отлей еще немного». Тут вступил Фабьен: «Почему ты не коммерциализируешь это? Ясно, что хорошие духи, так продавай их! Ты глупец, если не решишься».

Никакие духи я продавать не собирался. С чего вдруг? Я этого не умею. Фабьен сказал: «Если ты это сделаешь, я создам для тебя дизайн флакона». Патрик подхватил идею: «Ну, а я тогда сниму фотографии к запуску». И вот, у меня на кухне сидят два мастодонта – один дизайнер, другой фотограф, – готовые поучаствовать в этой авантюре.

Справа от Жака – его сын. Он вызвался быть переводчиком с английского на французский. Решаю, что мне повезло: коктейль «Дабл Золти» на завтрак.

Через три месяца Фабьен привез коробку с тремя вариантами флаконов. Я выбрал один из них, осталось придумать название бренда. «Жак, ты должен назвать его собственным именем». Какого черта, я ведь не суперзведа?! Я вообще не хотел выпячивать, что это мой бренд. Фабьен настоял. «Надо. Ты должен. Это твое профессиональное имя, Жак Золти». В итоге я подчинился и от руки написал на этикетке Jaques Zolty.

Кстати, те самые духи, с которых заварилась эта история, мы все-таки выпустили. Так просто и называются – Jacques Zolty.

«У меня миллион друзей в разных сферах и областях. Они разные по характеру и темпераменту, но кое-что общее во всех успешных людях есть. Они осознают, что хозяева собственной жизни – только они сами. Желание важнее причины. Уверенность сильнее обстоятельств. Эти люди четко знают, кто они есть, и не скрывают этого. Они свободны».

Жак выходит на Спиридоньевский переулок. Останавливается. Сверяется с часами – хотя я по-прежнему не верю, что они показывают время – и смотрит в небо.

Распыляю на запястья сдержанный Je Suis Snob и, не свойственной себе походкой, иду по залитой светом улице. Я сноб. Рада знакомству.

Ароматы Jaques Zolty можно купить в магазинах Molecule, в интернет-магазине molecule.su и в «Иль де Ботэ».

Цена каждого – 8800 руб. (100 мл).