Жан-Клод Эллена — о подлинной эротике, мужественности и страхах парфюмера

На ежегодной выставке Pitti Fragranze во Флоренции парфюмер Жан-Клод Эллена на своей лекции рассказал, при каких обстоятельствах были созданы главные ароматы XX века. Парфюмерный эксперт Богдан Зырянов записал самые интересные факты.

Жан-Клод Эллена — без преувеличения, один из самых крутых носов современности. И невероятный рассказчик. Когда-то он показывал Яне свою лабораторию в Кабрисе и объяснял, как понимать духи. Мы рады, что в этом году на Pitti Fragranze Богдану Зырянову повезло побывать на его мастер-классе и услышать занятные истории о том, как были созданы First, The Vert и другие шедевры.

Об Eau Parfumée au Thé Vert, Bvlgari, и эволюции творческого пути

Аромат First (в переводе с английского — «первый» ) для Van Cleef & Arpels был в буквальном смысле моей первой работой. Мне было 28, я был юн и впитывал тренды того времени, как губка. Тогда считалось, что ароматы должны быть сложносоставными, то есть в них должно быть много компонентов. Это были 1970-ые — время, когда всё, в том числе и высокая кухня (cuisine), переживало изменения. Меня увлекала мысль, что парфюмерия — это искусство, и, чтобы его освоить, необходимо свободно жонглировать множеством raw materials (душистыми веществами). Потом я понял, что малым количеством изобразительных средств можно передать очень многое.

В 1989 я предложил Maison Dior идею аромата, основанного на ноте чая. В последний момент они выбрали Fahrenheit, а мою работу не взяли. Но потом её взяли Bvlgari, аромат получил название Eau Parfumée au Thé Vert. Это не реальный чай, в нём вообще нет чая. Это концепт. Чай без чая. Иногда иллюзия работает лучше, чем правда. Соблазн — это искусство наведения иллюзий.

---

О Cologne Bigarade, Frederic Malle, и классических одеколонах

История одеколона, той самой кельнской воды, очень любопытна. В XVIII веке он был создан как гигиенический продукт для аристократии и стоил примерно ¼ месячной зарплаты. Затем спустился к буржуазии, пошел в массы и начал продаваться в супермаркетах. Фэшн-дизайнеры поняли, что на этом можно заработать, и стали выпускать свои «воды» со словом «Eau» в названии. Слово «Cologne» исчезло, осталось только «Eau».

В 2000 году я встретился с моим приятелем Фредериком Маллем и предложил ему обновить идею одеколона, сделать его для XXI века. Так родился Bigarade.

Забавно, что Тьерри Мюглер пришёл к той же идее в то же время. И в том же году Альберто Морийяс сделал для Mugler свой одеколон.

Bigarade, бигарадия — слово, рождённое в Провансе, так назваются маленькие цитрусы, которые растут на побережье. Они горькие. А я как парфюмер люблю горькое, потому что, в отличие от сладкого (все любят сладкое!), оно побуждает думать. Итальянцы любят горькое, так что, конечно, они умные:).

Я обнаружил, что эфирное масло бигарадии окрашивает кожу и может вызывать аллергию. Попросил своего поставщика обесцветить и очистить сырьё и сказал, что куплю пять килограммов молекулярного дистиллята. Они это сделали, и так родился одеколон нового века.

Ну а сегодня считается, что одеколоны должны быть у каждого бренда, это как бы само собой разумеющийся продукт.

Об Eau d’Hiver, Frederic Malle, и минимализме

Мне нравится, что этот аромат называют парфюмерным безмолвием. Название Eau d’Hiver родилось позже, его предложил Фредерик Малль. Моё рабочее название было «Нюаж», то есть «Облака». Я хотел сделать максимально бестелесный, невесомый запах, подобный облаку. Запах-бормотание, запах-шепот (murmur). Но когда вы носите его, люди рядом с вами это заметят.

Ни одна моя работа не кричит. Это не мой стиль. Я не против, когда кто-то говорит, что он не слышит никакого запаха. Это лучше, чем если кто-то скажет вам: «О боже, как сильно от тебя пахнет».

О Bois Farine, L’Artisan Parfumeur, и эротике

Меня часто спрашивают: «Вы путешествуете, чтобы найти raw materials?» Я отвечаю: «Нет, парфюмерные ингредиенты мне предоставляют, а путешествую я потому, что мне это нравится». И это чистая правда. Но я всегда посещаю ботанические сады: они меня вдохновляют.

Однажды я был на одном французском острове, отправился там в ботанический сад и обнаружил удивительный цветок, и он пах, как мука. Я запомнил его, нарисовал маленькую акварель. У L’Artisan Parfumeur была идея сделать ароматы, посвящённые путешествиям. Я полистал свой блокнот, нашёл эту акварель, вспомнил ту историю и предложил такую работу. Почему «лес», bois? Куда бы вы ни направились, все природные заповедники во Франции называются bois. Так что я решил воплотить запах древесины и запах муки. Это самая короткая формула, которую я делал. В ней всего 10 ингредиентов, включая кедр.

У меня в голове был образ женщины, которая месит тесто. Возможно, вы замечали, в запахе теста есть что-то глубоко эротичное…

О Terre d’Hermès и концепции мужественности

Я рисую акварели, и есть одно место, где я люблю рисовать больше всего. Это Ирландия, там много открытых пространств. Однажды, когда я там был, увидел деревянный кол, воткнутый в землю — знак человеческого присутствия. Если бы его не было, это бы означало, что земля необитаема. Когда в Hermès меня попросили сделать the essence of a man, я сказал: вот же оно, тот самый столб! Я пришёл к директору Hermès и спросил: «А что, если маскулинность будет вертикальной?» У неё и так были большие выразительные глаза, а тут они распахнулись ещё больше. Тогда я объяснил, что для меня маскулинность — вертикаль, это кол или столб, пронзающий землю.

Здесь есть кедр и сандал, аромат очень динамичный: я стремился выразить вертикаль и движение. А ещё я захотел сделать первый мужской аромат без мускуса. Обычно его кладут в концентрации 20%, и мужчины довольны, но я решил обойтись без него.

Об аромате-сожалении

Еще меня часто спрашивают: не жаль ли мне, что некий великий аромат придумал не я, а другой парфюмер? И если да, то какой это аромат? Когда-то в ранней юности я был очарован Fidji, который выпустил Guy Laroche. Но сегодня как парфюмер, пробуя чужой аромат, я сразу понимаю, из чего он сделан и каким образом. Я анализирую его, и любви, очарования, страсти — никакой эмоции больше нет, это больше так не работает.

О творческом процессе и тревожности

Создание духов — это как скалолазание. Un Jardin en Méditerranée для Hermès я создал за три дня. Я поехал в Тунис, вернулся и создал духи. Когда директор Hermès спросила, когда аромат будет готов, я предпочел не ставить ее в известность, что он уже сделан. И принёс образец через две недели.

А Cuir d’Ange я делал десять лет. Я никак не мог выразить идею нужным образом. В первую очередь я должен быть доволен своей работой, как хороший шеф. Он не будет кормить людей едой, которую не станет есть сам.

Испытывал ли я тогда тревогу? Я всегда испытываю тревогу, просто по жизни. Я буду таким до конца своих дней.

Об аллергических реакциях и перекройке ароматов

Есть работы, формулы которых были отредактированы, но на это есть свои причины. Меняются правила, обнаруживаются взаимосвязи между конкретными ингредиентами и аллергическими реакциями, и нам, парфюмерам, приходится перекраивать композиции. Но на это уходят месяцы, потому что наша цель — оставить звучание неизменным. Иногда, конечно, оно всё же немного изменяется.

Когда вы работаете на большие компании, формулы, которые вы создаете, принадлежат им. Это их интеллектуальное право. И если Hermès захочет изменить формулу, они это сделают без меня. Я подписал контракт и получал годовой оклад, поэтому плоды моего труда, сделанные в рабочее оплачиваемое время, принадлежат работодателю. Точно так же дела обстоят с кутюрными платьями: они остаются в собственности модных домов.

И ещё вот что. Оригинальный Equipage Hermès имел концентрацию 4%. Сейчас это никому не нужно, это никто не приемлет, но тогда, ввиду такой небольшой концентрации, угроза здоровью была исключена. Сегодня мы производим композиции с концентрацией ароматических веществ вплоть до 20%, и здесь уже могут возникать аллергические реакции. Так что приходится адаптировать формулы, чтобы не причинять вреда здоровью.

О неразделенной любви к лаванде

Для тех из вас, кто является парфюмером: создавая жасмин, добавьте полпроцента масла лаванды, и он зазвучит полнее.

Что касается лаванды в моём творчестве, я создал Brin de Reglisse для Hermès. Аромат называется reglisse (лакрица), потому что я хотел запечатлеть тёмную сторону лаванды. К сожалению, конкретно этот аромат ужасно продавался. Ну что ж, зато его люблю я. Но даже мне удивительно, что у него всё же есть поклонники:)

О новом аромате Rose & Cuir, EdPFM

Я покинул Hermès в 2018 году, а буквально на следующий день Фредерик Малль спросил, не хотел бы я вернуться к созданию ароматов для него. L’Eau d’Hiver была моей последней работой для Frederic Malle. Мы встретились на юге Франции, в месте, которое называется Кабрис, оттуда открывается великолепный вид на Средиземное море. <…> Мы попробовали Rose Rochas — аромат, созданный в 50-х, сейчас его практически невозможно найти, и посмотрели друг на друга. Как парфюмер ты сразу понимаешь, что привлекает внимание, и как это сделано. Мы не собирались изобретать Rose Rochas заново, но решили начать работу с розы.

Я как раз попробовал удивительную герань из местечка Реюньон в Индийском океане, которая пахнет трюфелями. Засада в том, что это настолько дорогая и редкая герань, что я мог только получить только 100 кг этой герани в год, её просто-напросто не выращивают в больших количествах. Вы не встретите её в аромате-блокбастере, который выпускают миллионными тиражами. Меня заворожили её качество и её запах. Так что свои 100 кг я заполучил, мы подписали контракт.

Параллельно с этим я работал с перцем тимут, который пахнет грейпфрутом с нюансом маракуйи. Очень интересный ингредиент из Непала. Мне понадобилось три года, чтобы правильно его экстрагировать и, опять же, найти поставщика в Непале. Время также было необходимо для того, чтобы убедиться, что ингредиент не изменяет своего запаха в зависимости от урожая, год от года. Перец тимут придал моему аромату необычный фруктовый нюанс.

Контраст в ароматической композиции необходим, и мне была нужна тьма. Я вспомнил про вещество изобутил хинолин (IBQ), которое пахнет кожей и имеет тёмный, слегка землистый аспект. IBQ использовали ещё в 1940-х, и, что интересно, у него есть ветиверовый акцент, резиновый и кожаный аспекты, эффект влажной почвы. Он усиливает герань, и благодаря нему из неё «вырастает» роза.

Эфирного масла розы здесь нет. Оно не нужно. Я люблю испытания. Я использовал эфирное масло розы в начале работы, но затем я подумал: «А что если я его уберу?» Оно дорого стоит, а ничего нового в композицию не привносит. В нём нет необходимости.

Я упрощаю формулы. Я спрашиваю себя: «Можно ли сделать это по-другому?» Мои ароматы звучат очень природно, я создаю природу без натуральных ингредиентов. В Rose & Cuir 15 ингредиентов. Я работал над ней очень долго, а в итоге это очень короткая формула.

О взаимодействии с Фредериком Маллем

На запуске Rose & Cuir [Жан-Клод не уточнил, о какой стране идёт речь. — Прим. авт.] мы приложили к коробкам с ароматом распечатки нашей с Фредериком переписки. Там видно, как рождался аромат.

Меня захватил этот проект, поэтому я впустил Фредерика в свою работу больше, чем обычно. Вообще я не люблю, когда люди вмешиваются в мою работу. Потому что сам не знаю, что это я делаю! Я просто делаю. Это интуитивное знание, которое приходит с опытом.

О том, что для него значит счастье

Rose & Cuir — это аромат про желание (desire), а не удовольствие (pleasure). Люди из маркетинга продвигают ароматы, которые дают удовольствие, а не желание. Вместе с тем удовольствие очень быстро проходит, — примерно так же быстро, как если вы съедите кусок торта. А подлинное желание рождает счастье.

---