Любимые ароматы нашей трудной осени

Год назад, когда этот аромат вышел, его, кажется, полюбили все, кроме меня. Настя вот полюбила так крепко, что даже включила в прошлогодний бест. И критики были на удивление благосклонны. А я бурчала что-то политкорректное. Типа что «намек на ромашку там можно уловить только в первые мгновения. А так мечталось, чтобы как взаправду — потерся носом об упругое шершавое желтое, называющееся странным словом «цветоложе», вдохнул поглубже, нос стал желтым, ты — счастливым. Нет, тут так не выйдет. Через 3-5 минут о той ромашке — как о лете — одно воспоминание».

Простите меня, Gucci, Микеле и парфюмер Морильяс. И все ромашки мира — тоже простите. Я перед вами в долгу. Нынешней тревожной осенью, когда мир уходил из-под ног, мне было нужно спрятаться в чем-то очень хорошем. Почувствовать себя в домике, как в детстве. И чтобы хотелось (моглось?) дышать, как учили дышать при панических атаках. Чтобы вообще просто хотелось дышать. И эта отважная хрупкая ромашка, которую я брызнула на запястье почти машинально, бездумно — вдруг оказалась магически сильной. Ее тихий запах убеждал: все будет хорошо. Дыши. Дыши. Смотри, у тебя получается. Смотри, тебе нравится. Смотри, ты уже спокойна. Почти. А теперь вдохни еще.

Весь конец октября и текущий ноябрь я припадала к D’une Oreur, как к спасению, и он спасал.

Это впервые у меня так — чтобы когда все плохо, аромат убеждал, что все будет хорошо. И боюсь сглазить, но, кажется, он оказался прав.

Может, я не права. Но мне кажется, большинство людей понятия не имеет, насколько классные ароматы делает Carven. А еще большее большинство людей вообще не представляет, что это за марка, откуда она взялась, чем интересна и почему о ней стоит знать. И, черт возьми, это дико несправедливо. Вы только представьте: в послевоенном Париже имя Кармен де Томмасо звучало так же громко, как Кристиан Диор. Он придумал New Look, а она — она стала делать одежду для миниатюрных женщин, потому что сама была ростом 155 см. И ее называли «самой маленькой из великих кутюрье», а ее платья носила, например, другая великая пигалица — Эдит Пиаф — и пела в них свое пронзительное Sous le ciel de Paris. А еще Кармен примерно тогда же выпустила духи Ma Griffe, по которым сходил с ума тот самый Париж Пиаф, и другие духи, мужские, Vetiver, которые считаются родоначальниками ниши, потому что впервые название главной ноты стало названием аромата и потому что ветивер там был — ух-х-х!

Ну и еще эта самая Кармен де Томмасо создавала форму для стюардесс самых разных авиакомпаний, включая родной AirFrance. И сама обожала летать туда-сюда-бесконечно. Даже в Москву прилетела в 1980-х познакомиться со Славой Зайцевым:)

В общем, она была одной из первых, кто стал осваивать тему «духи как воспоминания о путешествиях, странах, городах и континентах», когда этот парф-концепт-маршрут еще не был так заезжен и избит. Наверное, поэтому у нее так хорошо это получалось.

Аромат Paris-Florence, впрочем, выпущен недавно, в 2017, кажется, году. Но он все равно пахнет — для меня — той Флоренцией, которую я знаю и по которой скучаю. В нем теплая черная смородина, и прохладные белые цветы, и какое-то правильное благородство, и вековое спокойствие, которого сейчас не найти. А в этих духах оно есть. Попробуйте, попробуйте же их. Пожалуйста.

Еще один бренд, которому удаются арома-путешествия — Le Labo. Когда Эдди Роски рассказывал про этот — последний, цитрусовый, посвященный Сеулу , он говорил, что этот город у него ассоциируется с чистотой и легкостью. «Мне там было легко дышать». Поэтому Citron 28 он хотел сделать таким, чтобы в нем (с ним?) было легко дышать всем.

С Эдди мы совпали: в декабре 2018 в Сеуле, куда я ездила в поисках компании-производителя нашего косметосика Beautyinsider & Uvinion, мне тоже дышалось на удивление счастливо. (Особенно если сравнивать с ноябрем 2020.) И Citron 28 напоминает мне об этой легкости бытия. И — да, дает надежду, что та легкость и то бытие еще вернутся. Сейчас, когда похолодало, аромат стал каким-то особенно хрустким, прозрачным-прозрачным — как цитрусовая сосулька. Оч круто. Спасибо, Эдди.

Когда Оля и Настя писали о том, что они поняли за время карантина, мне было нечего сказать на ту же тему. Ничего принципиально нового я о себе не узнала и брючные костюмы не разлюбила. Но, как оказалось, стала иначе относиться к духам. По утрам я всегда выбирала флакон, который соответствует моему настроению либо создает настроение, которое сейчас необходимо. Hermes Caleche – «я роскошная, даже если чувствую себя как кусок синтепона». Aedes de Venustas Signature – «давайте о чем угодно, только не о делах». Memo Irish Leather, наоборот, таблетка сосредоточенности. Понятно, что невербальная информация так или иначе считывается собеседниками. Духи были моим способом общения (или сосуществования) с внешним миром.

Теперь общение с внешним миром сократилось до 0,001%, и нет потребности всё своё носить с собой (с). Ароматы, в которых я ездила на интервью и съемки, стали в напряг. Я же не хожу из зала на кухню в жакете и брюках. К тому же у дома есть собственный запах — диффузор, свечи, еда, мыло, и крем для тела, и шёрстка кошки.

Rose & Cuir один из немногих ароматов из прошлой жизни, который меня не раздражает и вписывается в эту домашнюю атмосферу. Снаружи рушатся курсы валют, меняются (или нет) президенты, а ты – укорачиваешь стебли роз в тонких кожаных перчатках, потертых временем и шипами. И на столе уже гора этих стеблей. Все руки в ядовитом зеленом соке.

Rose & Cuir зеленый, колючий, медитативно-отстраненный. От розы здесь только имя. Ну и стебли с шипами.

Конечно же, вам скажут, что Roses on Ice пахнет любимым коктейлем жены Килиана Хеннесси – джином с тонкими ломтиками огурца. У меня таких ассоциаций нет, крепкие напитки всегда были мимо. Roses on Ice это первый вдох, когда выходишь из подъезда на мороз, а вокруг радостно валит снег. А потом – долгожданное тепло, когда возвращаешься обратно, промерзшими пальцами нащупываешь в сумке ключ и распахиваешь дверь.

В верхних нотах не указаны альдегиды, хотя, по-моему, они есть. Вместе с запахом огурца выдают ощущение мороза и чистоты, а фундамент из можжевельника и сандала работает как система отопления.

Которую осень (и зиму) я провожу в Café Tuberosa. Даже уже писала о нем в Лучших зимних ароматах-2018. И знаете, ничего с тех пор не поменялось. Хватаюсь за флакон с первыми холодами. В нем так тепло! Пряный сладковатый кофе с добавлением какао и капли апельсина. Греет лучше стаканчика кофе навынос. И уютно, как будто не надо идти с этим стаканчиком в осеннюю хтонь, а можно остаться в светлой кофейне.

Как только температура опускается ниже +10 градусов, я расчехляю свои церковные ароматы. Ладан, мирра, елки — мне кажется, ничего не сочетается с осенью лучше. Помимо всего такого, этот Study#23 пахнет костром. Точнее, не совсем костром, а курткой, в которой вы просидели весь вечер у огня, и в одном месте её даже прожгла отскочившая искра.

С нарядной одеждой этот аромат не сочетается, получается слишком торжественно. А вот со спортивными штанами, из которых я никак не могу вылезти, — то, что нужно.

Можно долго рассуждать о том, почему я обожаю этот аромат, но главное, в нем я чувствую себя вот так:

Не обязательно валяться в кровати, можно работать, мыть посуду, идти куда-то под дождем, но стоит поднести запястье к носу — все хорошо.

Если разбирать этот аромат на ноты (чего не хочется делать абсолютно) это образцовая вишня и образцовый марципан. Но это не имеет никакого значения.