Как уменьшить сколиоз и исправить осанку? О методиках коррекции Шрот и SEAS

Что такое сколиоз, чем он отличается от плохой осанки, можно ли все это предотвратить? А если не удалось предотвратить — как исправить?

Рассказывает Ольга Романова, врач ЛФК, ведущий специалист клиники “Динамика” по работе со сколиозом у взрослых и детей.

---

Сколиоз — не плохая осанка?

— Я путаю понятия сколиоза и осанки. И свою плохую осанку долго считала сколиозом. Это ведь не так?

Ольга: Есть разные типы осанок. Позвоночник изначально имеет S-образную форму. Изгиб в шее и пояснице называется лордоз, изгиб в грудном отделе — кифоз.

Нормальный тип осанки — это тот, при котором нагрузка на все отделы позвоночника распределяется равномерно. Есть вогнутый тип — то, что мы называем «гиперлордозом», то есть излишним изгибом в пояснице. (Кстати, гиперлордоз часто формируется у беременных женщин, так как живот тянет поясницу вперед.) Есть круглый тип осанки, гиперкифоз, когда грудной отдел излишне округлен назад. И есть комбинация круглого и вогнутого, когда мы видим и гиперлордоз, и гиперкифоз.

Так же нередко встречается плоский тип осанки — когда эти изгибы, наоборот, слишком маленькие и позвоночник практически ровный. Это тоже не очень хорошо, так как позвоночник должен пружинить при ходьбе и прыжках, это компенсирует механический удар при движении. А если изгибов нет, межпозвоночные диски быстрее изнашиваются.

А сколиоз стоит особняком. Сутулость, или гиперлордоз, — это просто нарушения. А сколиоз — заболевание. При нем отклонения идут во фронтальной плоскости (вправо-влево от оси позвоночника), а так же с поворотом позвонков вокруг своей оси. То есть в 3D. Это и называется сколиозом.

Работать в этих случаях нужно по-разному.

— О сколиозе в основном беспокоятся родители, когда замечают, что ребенок сутулится. Это реально сколиоз? Или просто проблема с осанкой?

Ольга: Я бы сказала, в 60 % — проблема с осанкой, в 40 — сколиоз. Чаще всего родители замечают, когда ребенок начинает излишне сутулиться или, наоборот, выгибает спину, как кентавр (слишком сильно изогнута поясница, а таз и ноги как будто остаются сзади). Еще часто приходят с тем, что у ребенка лопатки на разном уровне.

Взрослые тоже обращаются: девушки — из-за эстетики, заметив, что одно плечо выше другого. Некоторые — потому что начинает что-то болеть.

Кстати, по исследования институтов SEAS и Шрот (по их методикам я работаю), у подростков и детей из-за сколиоза боли бывают редко. У взрослых тоже чаще всего не он является причиной боли: если искривление до 25-30 градусов, сколиоз «не болит». И даже при искривлении до 40 градусов боль возникает не из-за него самого, а из-за того, как он влияет на работу внутренних органов. Например, когда одна почка избыточно сжата и недостаточно снабжается кровью. Боль в позвоночнике именно из-за сколиоза бывает при больших искривлениях — 4 степени.

— Вот пришел человек и говорит — ой, спина болит, из-за сколиоза, наверное. Что вы ему отвечаете?

Ольга: Смотрим, что у него функционально не так. Может быть, гипертонус/гипотонус в мышцах, или недостаточная/избыточная подвижность какого-то отдела позвоночника, или нарушение подвижности позвонков в каком-то отделе. То есть первично нужно смотреть, где проседает функция, а не думать, что это сколиоз во всем виноват и, исправив сколиоз, мы сможем решить проблему.

ЛФК, массаж, турник и плавание не помогут от сколиоза

— Допустим, все-таки сколиоз. И что сейчас нам предлагает медицина? Как его лечить?

Ольга: Я считаю,знания, которые мы получаем по образованию “врач/инструктор ЛФК”, не дают полного понимания, как вести человека с проблемой сколиоза. Хотя есть государственные стандарты. Но по ним зачастую пациенту назначают либо носить корсет, либо делать операцию.

Вот родители обнаруживают у ребенка асимметрию (например, в положении лопаток, или грудная клетка как-то смещена от центра), обращаются в поликлинику к ортопеду. Там делают снимок одного отдела, как правило того, где доктор видит наибольшую асимметрию. Но это очень точечная диагностика, она не дает всю картину.

А дальше либо вам выдают листок с универсальными для всех сколиозов упражнениями, либо назначат стандартные 10 групповых занятий ЛФК в поликлинике. А вообще, по-хорошему, по протоколу ведения ребенка или подростка со сколиозом, нам необходимо видеть на одном рентгене всю картину, то есть все отделы позвоночника. Поэтому нужно делать обзорный, его еще называют панорамный, рентген всей спины.

Но так делают редко. Чаще бывает, что родителей не удовлетворяют рекомендации поликлиники, или они не видят улучшений. И тогда начинается поиск информации в интернете, люди пробуют исправить ситуацию массажем, идут к остеопату. Некоторые даже приходят к мануальному терапевту и просят «вправить сколиоз». Или пробуют популярное висение на турнике — мол, позвоночник вытянется в одну линию и выпрямится.

— Плавание еще, наверное?

Ольга: Да, ведут ребенка в бассейн, думая, что у него просто недостаточный мышечный корсет и асимметрия возникла из-за того, что одна сторона тела слабее, чем вторая. И надеются выровнять это плаванием. Но при плавании мы работаем всем телом симметрично и загружаем обе стороны одинаково.

Многие родители готовы отдать большие деньги, лишь бы что-то помогло. Но все эти методы не учат удерживать положение тела в состоянии симметрии, в так называемом положении коррекции. А значит, на уровне нервной системы ребенок не формирует новый навык — удерживать позвоночник в ровном положении в течение дня. Повисел на турнике, позвоночник вытянулся под весом нижней части тела и слегка подровнялся, но лишь на то время, пока ты висишь. Как только встал на ноги, всё вернулось обратно.

— А какие методы работают?

Ольга: Есть немецкая методика Катарины Шрот и итальянская методика SEAS. Они зарекомендовали себя во всем мире, по ним не первый год идут исследования и есть показательные результаты.

Основная идея — научить ребенка/взрослого входить в положение коррекции (в котором позвоночник наиболее близок к симметрии во фронтальной плоскости), удерживать это положение и выполнять различные задачи.

В методике Шрот сколиоз классифицируют на типы и подбирают алгоритм работы по конкретному типу. Используются различные выкладки с применением гимнастических валиков, палочек, мячиков, шведской стенки, много работы с односторонней активацией дыхательных мышц.

В методике SEAS упражнения тоже подбираются по определенным принципам. Например, определение ведущей дуги, приоритетной плоскости при построении коррекции, тестирование, дающее понимание, какие упражнения будут особенно нужными и в тоже время сложными.

— В каких случаях эти методики работают, а в каких — нет?

Ольга: Они не помогут от боли, которая связана с нарушением подвижности позвоночника как в сторону тугоподвижности, так и гипермобильности. Или при возникновении травм, при грыжах и протрузиях, остеохондрозе. У нас даже есть такой мем: «На фоне полного здоровья наклонился что-то поднять – и тут меня так защемило, что я не смог разогнуться. Так меня и привезли к доктору». При таких случаях работа с корригирующей гимнастикой не будет эффективна, сначала нужно снять боль.

А если мы увидели на снимке позвоночника искривления вправо-влево и хотим их уменьшить, улучшить положение позвоночника и вернуть симметрию (или хотя бы приблизиться к ней), то нужна гимнастика и самоконтроль.

Сколиоз у детей: когда бить тревогу?

— В каком возрасте может возникнуть сколиоз?

Ольга: От 1 до 3 лет – это так называемый инфантильный сколиоз. Эти пациенты ко мне не попадают. Такой сколиоз может самостоятельно исчезнуть или, наоборот, начать быстро прогрессировать.

От 4 до 7 лет – ювенильный сколиоз. В этом возрасте обычно происходит скачок роста, и если есть начальный сколиоз, он может начать прогрессировать. Если в этом возрасте родители замечают при тесте наклона, что у ребенка развивается сколиоз, важно активно наблюдать за его спиной и, возможно, заняться гимнастикой.

Самый опасный возраст – от 10 до 14 лет – подростковый сколиоз. Это период полового созревания, тут тоже происходит скачок роста (за полгода ребёнок может вырасти на 5-6 см), поэтому сколиоз может развиваться агрессивно. Если мы видим у десятилетнего ребенка какой-то намек на искривление (или смещение в бок, или разное положение реберных дуг при наклоне), нужно обратиться к специалисту, провести диагностику и начать выполнять коррекционную гимнастику. Лучше раньше, чем позже.

Раз в год рекомендуется делать снимок и смотреть за динамикой. Если значимое искривление (более 20 градусов) замечаем уже в 5-6 лет, скорее всего, ребенку будет рекомендован корсет для сдерживания прогрессии. Работать по программе ЛФК в таком возрасте сложно: ребенок еще не может сконцентрироваться на многозадачных упражнениях. Я обычно беру пациентов с 9-10 лет. Но все зависит и от ребенка так же.

Если же сколиоз прогрессирует выраженно и очень быстро (речь идет о 3-4 степени искривления), могут рекомендовать операцию: ставится металлоконструкция, фиксирующая позвоночник ближе к центральной позиции. Либо операцию назначают, если закончился рост скелета, и понятно, что ситуацию не поправить упражнением или корсетом. Но тут речь уже про 4 степень.

Но я считаю, у нас операцию слишком часто рекомендуют делать в тех случаях, когда без нее можно обойтись. Да, требуется гораздо больше усилий со стороны как ребенка, так и родителей для улучшения ситуации упражнениями и корсетом, но оно того стоит. Здесь нужно быть осторожными в принятии решений и, как минимум, собрать несколько мнений.

— В какой момент делается такая операция? Ее не повторяют — ребенок же растет?

Ольга: Обычно советуют дождаться окончания роста, а до этого сдерживают корсетом, чтобы уменьшить риск прогрессии. К 16-17 годам уже могут настоятельно рекомендовать операцию. Могут пугать тем, что сколиоз влияет на возможность выносить здорового ребенка и потом родить, хотя это не так. Ну и классика жанра: говорят, что ребенок через 10-15 лет окажется в инвалидной коляске, если не сделать операцию. Это тоже неправда.

Можно представить себе шок у родителей. Но после операции позвоночник ребенка потеряет большую часть гибкости, жесткая металлоконструкция ограничивает подвижность в наклоне вперед-назад, скручивании и боковом наклоне.

У меня есть пациентка 30-ти лет, ей сделали операцию в 17. Мы с ней смогли добиться улучшений в симметрии тела и позвоночника в рамках того потенциала коррекции, который был возможен. То есть с такими случаями тоже можно работать.

По исследованиям, если градус самой большой дуги позвоночника в момент окончания роста фиксируется на 30 градусах, то, как правило, дальше сколиоз прогрессировать не будет. Если же это от 30 до 40 градусов, то есть риск прогрессирования каждый год или два на 1-1,5 градуса. Не всегда это происходит, но риск остается.

Диагностика сколиоза: что нужно сделать?

— С чего начинается работа с пациентом?

Ольга: Сначала диагностика и оценка потенциала коррекции.

Про диагностику. Как родитель может заметить, что у его ребенка формируется сколиоз, не обращаясь к специалисту? Сделать тест наклона (он же тест Адамса): родитель — за спиной ребенка, ребенок складывает прямые руки вместе и начинает медленно с головы наклоняться вперед. И можно увидеть, что реберные дуги справа и слева разные, и стороны поясницы справа и слева отличаются по высоте. Тогда нужна консультация специалиста, чтобы понять, насколько велик риск развития сколиоза. И когда ребенок наклоняется до конца вниз, мы смотрим высоту правой и левой сторон грудной клетки и поясницы.

Напомню, что сколиоз – это деформация позвоночника в трех плоскостях: вправо-влево и по оси. И когда мы видим, что правая и левая сторона грудной клетки отличаются по высоте, значит, мы имеем дело с какой-то ротацией – поворотом. Формируется не просто искривление вбок: позвоночник начинает принимать винтообразное положение, то есть закручиваться по оси.

— Что, помимо осмотра и теста с наклоном, еще стоит сделать?

Ольга: Тоже повторюсь. Золотой стандарт протокола ведения сколиоза — панорамный рентген позвоночника. Важно понимать картину в целом и видеть, формируется ли где-то компенсаторное нарушение. Сколиоз может быть скомпенсированным, когда мы видим не одну, а две или три дуги.

Кроме рентгена, при помощи сколиометра мы обязательно измеряем угол поворота корпуса в тесте наклона. Измеряем на снимке угол Кобба — угол искривления и угол ротации отдельных позвонков.

Кстати, причиной искривлений вправо-влево в позвоночнике может быть и разница в длине ног ребенка. Если одна нога значительно короче другой, позвоночник начинает изгибаться. Тут нужен панорамный рентген нижних конечностей — он определит истинное укорочение, его величину. И после можно будет под короткую ногу поставить подпяточник. Это выровняет опору, и по мере роста скелета разница в длине ног постепенно уменьшится.

— То есть, грубо говоря, это не настоящий сколиоз?

Ольга: Да, можно и так сказать. Один из методов диагностики в этом случае — сравнение осанки стоя и сидя: стоя — есть дуги, а сидя — или меньше, или их нет. Потому что в первом случае опора приходится на стопы, во втором — на ягодицы. Если одна нога в действительности короче, этот тест может прояснить картину.

— Разная длина ног — почему такое вообще бывает?

Ольга: Иногда причина в односторонних видах спорта — например, в художественной гимнастике одна нога толчковая, на нее больше опираются и отталкиваются ею. В итоге механически стимулируется зона роста кости. Или же паттерн ходьбы — ребенок на одну ногу опирается больше.

— Переломы в детстве могут влиять? Когда в гипсе походил три месяца?

Ольга: Да, запросто. Если я вижу на снимке, что таз стоит неровно, всегда уточняю, были ли какие-то травмы. Например, ребенок когда-то ушиб ногу и какое-то время не полностью на нее наступал. Эта привычка может остаться и после выздоровления.

— Но при перекосе разная длина ног не всегда является причиной?

Ольга: Не всегда. Мы можем иметь дело с функциональным укорочением одной конечности. Функциональное укорочение – это когда по длине на рентгене кости одинаковые, а в жизни мы видим либо разницу по высоте подвздошных костей таза, либо разницу по высоте подъягодичных складок, подколенных сгибов или разное положение пяточных костей (больше наклона внутрь с одной стороны).

Это визуально укорачивает ногу, может менять положение костей таза. Функциональное укорочение тоже может быть результатом травмы. Мы решаем эту проблему через мышцы: при помощи упражнений возвращаем стопу, голень, бедро в ровную позицию, симметрично второй ноге.

Такой сколиоз называется постуральным, он исчезает при компенсации разницы в длине ног.

Как оценить потенциал коррекции сколиоза

— Как у детей оценивать потенциал коррекции, ведь рост еще идет?

Ольга: В методиках Шрот и SEAS есть специальные опорные таблицы. При оценке учитываются возраст ребенка, угол Кобба на данный момент, результат теста Риссера (он показывает, ожидается ли скачок роста в будущем), наличие менструального цикла у девочек, динамику развития сколиоза. Так можно рассчитать риски прогрессии в каждом случае и рекомендовать только упражнения, упражнения и корсет или хирургию.

— И можно дать прогноз эффективности занятий?

Ольга: Да. Например, мы берем ребенка 11 лет с дугой уже 20 градусов, тест Риссера 1 или 2 (то есть мы ожидаем скачок роста). Такому ребенку, скорее всего, помимо корректирующих упражнений, будет рекомендовано ношение корсета, индивидуально для него изготовленного: мы предполагаем, что ситуация может развиваться негативно, а значит, нужно идти по пути максимального сдерживания.

Кстати, врач, который изготавливает корсет, рекомендует, какое количество часов в сутки его нужно носить. Иногда в нем надо только спать, иногда носить ночью + 6 часов в день, а иногда — 23 часа в сутки и снимать только на время гигиенических процедур и упражнений.

— Так себе перспектива, нет?

Ольга: У меня есть 13-летняя пациентка, которой недавно сделали корсет. Девочка сказала, что спать в корсете даже удобнее, чем без него.

Многие родители переживают, что корсет пережимает внутренние органы, — нет, ничего подобного. Во время сна идет активный период роста, и корсет способствует сдерживанию искривления в это время.

Очень важно объяснить ребенку, почему он должен спать в корсете. Работа с детьми и подростками должна быть комплексной: помимо врача и инструктора ЛФК, часто требуется психолог.

И не менее важна поддержка родителей. Эффективность терапии зависит от того, на сколько родитель включен в процесс, помогает ли с самостоятельными занятиями. С подростками сложнее всего. В них часто силен дух противоречия: «не хочу, не буду, останусь таким, как есть». Тут требуется поддержка и родителя, и психолога.

— С детьми более-менее понятно. А как можно исправить сколиоз взрослого, если его кости уже не растут? Как тут оценивается потенциал коррекции?

Ольга: Смотрим, насколько у человека подвижный позвоночник. Он может быть в дуге, но достаточно подвижным: то есть мы пытаемся вывести его в положение коррекции, и он поддается. В таком случае потенциал хороший.

А бывает, что позвоночник жесткий, ригидный. У меня был такой кейс, мужчина 36 лет, мы сразу оговорили, что потенциал коррекции небольшой, но можно попробовать. Он очень старался, но за три месяца мы получили незначительные изменения, и у него пропала мотивация продолжать самостоятельные занятия.

В чем суть методик Шрот и SEAS?

— Есть мнение, что если проблемы с осанкой или сколиозом, то нужно идти в зал качать мышцы спины. В методиках Шрот и SEAS тоже качают мышцы?

Ольга: Коррекционные упражнения – это не про то, что надо закачать мышцы. Есть мнение, что с одной стороны мышцы могут быть сильные, а с другой слабые, и поэтому у вас перекос. Нет, сколиоз – это идиопатическое заболевание. То есть на данный момент мы не знаем, по какой причине он формируется. Почему среди детей, которые занимаются примерно одними и теми же видами спорта, у некоторых развивается сколиоз, а у других нет?

Методики и Шрот, и SEAS учат человека выходить в то положение, в котором его позвоночник принимает максимально симметричное положение.

Первая задача врача – обучить пациента входить в это положение, а вторая – научить его не только оставаться в этом положении, но и выполнять различные задания. Для этого применяются многозадачные упражнения, которые провоцируют человека на ошибку, чтобы он учился удерживать внимание на позвоночнике и фиксировать его в коррегирующей позиции независимо от внешних ситуаций. Так складывается опыт фиксации в этом состоянии.

Научив пациента удерживать ровную позицию в упражнениях, мы постепенно внедряем это в жизнь. Чтобы человек мог корректировать положение позвоночника, когда едет за рулем или моет посуду. То есть сначала тренируемся на коврике, а потом переносим это в жизнь.

— Насколько сложны эти упражнения?

Ольга: По методике одним из принципов является подбор такого коррекционного положения, которое человек будет выполнять с минимальным усилием. Здесь не требуется какого-то гигантского мышечного напряжения. Наоборот, специалист должен подобрать положение, в которое человек может постоянно возвращаться в течение дня – например, когда он просто идет по улице.

Поэтому, когда мы подбираем коррекцию, я обязательно спрашиваю, как пациент себя чувствует, насколько ему сложно, может ли он это положение сохранять. Важно удерживать внимание в теле, и для этого важна мотивация.

У детей все происходит быстрее – тело быстрее запоминает коррегирующее положение и быстрее обучается в нем находиться.

— Я занималась с тренером, чтобы исправить осанку и даже немного сколиоз. И помню, что было чувство, что мы меняем какой-то двигательный паттерн. Который давно сформировался и много лет используется. А мы за три часа занятий в неделю пытаемся его поменять. Кажется, что это нереально.

Ольга: Давай на твоем примере и поговорим. Сколиоза у тебя нет -). У тебя круглый тип осанки — грудная клетка избыточно округлена назад. Прежде чем с ней работать, надо оценить потенциал подвижности — амплитуду сгибания, разгибания, бокового наклона и поворота в грудном отделе. Если, делая тесты, мы видим ограничения в разгибании, мы должны сначала «расшевелить» грудной отдел, чтобы он мог делать это разгибание. Вернуть утраченную подвижность. А когда мы восстановим подвижность, в первую очередь, в разгибании, уже имеет смысл укреплять мышцы, которые будут помогать удерживать это разогнутое положение.

— А это вообще возможно? Насколько я помню, при малой подвижности позвонки своими отростками нарастают друг на друга так, что ты уже не можешь разогнуться.

Ольга: Нужно сделать панорамный рентген позвоночника (или хотя бы рентген грудного отдела) и посмотреть, что там происходит. Если тела позвонков стали клиновидными (из-за постоянного сгибания вперед позвонки из цилиндрических могли стать более сплющенными спереди, и образовался клин), мы сможем в какой-то степени расшевелить их и уменьшить закрепощенно-согнутую позицию. Но рассчитывать на выраженный прогресс — скорее, нет. И все же улучшить ситуацию возможно: делая упражнения на разгибание, мы затормозим процесс сгибания, и хотя бы на какое-то время человеку будет комфортно выпрямлять спину.

Тесты, снимки — это основа, на которую я буду опираться, выстраивая работу с пациентом. Я не скажу: «Юля, пойдем поделаем упражнения, и твоя сутулость пройдет через месяц». Это не профессиональный подход. Ведь когда через месяц ты увидишь только лишь какой-то минимальный сдвиг, ты будешь разочарована.

— Вот это важный момент. Сроки и прогресс.

Ольга: Я не обещаю пациентам, что после выполнения упражнений они станут идеально ровными. Я всегда смотрю, насколько вообще позвоночник может двигаться. Если дуга очень жесткая, и исправить ее можно, только образовав другую дугу, честно говорю, что тут потенциал коррекции минимален, и мы вряд ли придем к какому-то результату.

Чем методика Шрот отличается от SEAS

— Эти методики похожи? Почему они часто упоминаются вместе?

Ольга: Желательно, чтобы специалист владел обеими, это больший спектр техник и упражнений.

Методика SEAS обучает в течение дня входить в коррекционное положение, и в нем жить. Удерживать его при помощи разных провокационных упражнений. По этой методике мы не используем на тренировках вообще никакой инвентарь (только гимнастические палочки, и то редко), работаем с собственным весом и собственным вниманием.

• 

• 

• 

А в методике Шрот большое количество инвентаря, мы используем различные выкладки, вытяжения, техники активации дыхательной мускулатуры. Она подразумевает большее участие специалиста, поэтому ее мы используем в кабинете. А методику SEAS – для домашних заданий. Чаще всего я комбинирую эти методики.

Если я встречаюсь с пациентом раз в месяц, а в остальное время он занимается дома сам, то я дам ему, например, 3-4 упражнения из SEAS и 1-2 – из Шрот. Чтобы ему было легче выполнять их самому, без внешнего наблюдателя-инструктора.

— Насколько эти упражнения неприятные? Вопрос из моего опыта — я как-то бросила заниматься, потому что это было ну очень противно.

Ольга: Раз ты задаешь этот вопрос, я понимаю, что это твоя особенность – тебе важно, чтобы упражнения были комфортными и не вызывали отвращения. Можно подобрать такие, которые не будут вызывать негатив. Но неприятные ощущения все равно будут, скажу сразу. Ведь позвоночник долго был в одной позиции, а теперь ему нужно занять противоположную. Он не привык это делать, значит, в нем накопилось много напряжения и зажимов. Но можно разматывать этот клубочек постепенно и работать на меньшей амплитуде. Просто это займет больше времени.

Пациенты у меня разные. Кому-то наоборот хочется упражнений пожестче.

— Про зажимы интересно. Если сделать какое-то упражнение мешает мышечный зажим — нужно сходить к остеопату/мануальщику, который уберет сначала этот зажим? Или он сам уйдет от упражнений?

Ольга: Попробуем убрать миофасциальным релизом — с помощью раскатывания на роликах и мячиках. Если ты упражнение делаешь и говоришь, что тебе вот здесь больно-неприятно, мы разминаем это место и пытаемся повторить упражнение. Как правило, становится легче. Иногда домашним заданием будет разминать зажимы с помощью МФР.

Если от МФР ничего не меняется, я направлю к другому специалисту.

А когда человек обретает должную подвижность, это напряжение просто перестает накапливаться в этом месте.

Когда ждать результатов коррекции?

— Так сколько все-таки нужно заниматься?

Ольга: Возьмем, к примеру, ребенка, у которого выявили сколиоз в 10-11 лет. Моя задача – вести этого пациента до окончания роста. То есть до 17-18 лет, когда скелет закончит формирование и зафиксируется в устойчивой симметричной или максимально близкой к этому позиции.

Если мы говорим про взрослого, человека нужно вывести в более ровное положение, научить его принимать и удерживаться в нем в течение дня. Это занимает от одного до нескольких месяцев, а сама работа по выходу на устойчивый результат — месяцев 8-9, часто около года.

Когда я вижу, что ситуация выровнялась, и мы исчерпали потенциал коррекции, я отпускаю пациента и даю комплекс поддерживающих упражнений, который рекомендую выполнять несколько раз в неделю — всю жизнь.

Когда мы только начинаем заниматься, упражнения нужно выполнять каждый день. А на этапе поддержки – три раза в неделю. Кого-то размотивирует необходимость продолжать занятия. Но как только человек перестанет заниматься, ситуация начнет сдвигаться в обратную сторону. Таков алгоритм работы со взрослыми.

— Сколько длится занятие?

Ольга: Обычно мои пациенты дома занимаются около 20-30 минут. Я понимаю, что может быть сложно выкроить больше времени. Если кто-то говорит, что готов заниматься дольше, я даю чуть побольше упражнений. Но все равно не на час – это слишком много.

Мы отслеживаем прогресс по фотографиям на каждом приеме где-то раз в 1-1,5 месяца, выполняем замеры. Сравниваем с самой первой фотографией, чтобы был виден прогресс: вроде ничего сложного не делаем – а ситуация меняется в лучшую сторону. Это очень поддерживает. На каждом приеме обновляем комплекс упражнений.

Если же мы говорим про нарушения осанки, то там все быстрее. Там не нужно работать годами. Здесь важнее сохранить достигнутый результат. Поэтому каждый раз, меняя комплекс упражнений, мы его усложняем. Можно сказать, что сначала мы изучаем буквы, потом слоги, потом слова.

— Онлайн можно заниматься?

Ольга: Есть разные способы работы. Обычно сначала человек приходит на диагностику, я даю ему 4-5 упражнений, которые мы вместе разбираем, и он учится их делать. Упражнения несложные, чтобы пациент смог их самостоятельно выполнять дома.

Если я вижу, что упражнения для него сложны, я их упрощаю до тех пор, пока они не будут ему удаваться. В дополнение я даю видеоинструкцию, где разбираю все возможные тонкости заданий. После этого отпускаю пациента на месяц заниматься дома, но мы остаемся в контакте, и если у него возникли какие-то вопросы или сложности, он может у меня спросить.

Плюс пациент может снять видео, как он выполняет упражнения, и прислать мне на проверку. Взрослые этой опцией почему-то обычно не пользуются, а вот родители видео с детьми присылают.

Через месяц пациент приходит, мы делаем фото и сравниваем с «до». Я даю следующую порцию упражнений. За год мы встречаемся примерно 10-12 раз.

Онлайн-формат тоже возможен. Еще со времен карантина откатала его, поскольку пациентов продолжать вести нужно было.

А помогут ли корректоры осанки?

— Очень популярная категория товаров от плохой осанки — корректоры. Они все бесполезные, или есть в идее что-то рабочее?

Ольга: Да, такие штуки особенно популярны у тех, кто любит всякие гаджеты. Тут мы возвращаемся к вопросу, с чем мы имеем дело, – просто с нарушением осанки или со сколиозом.

Если у человека сколиоз, никакой корректор осанки работать не будет. Корректор осанки направлен на устранение сутулости — в 2D.

Будут ли мышцы лучше работать, когда человек носит корректор? Нет, ровно наоборот.

Любая осанка – это привычка. Бывает, человек занимается в фитнес-зале, у него большой мышечный корсет, и во время упражнения на тренажере у него идеально ровная спина. А потом он вышел из зала – и сразу ссутулился. Таких людей много. Поэтому, после того, как мы укрепили мышцы, нам нужно сформировать привычку удерживать спину в более ровной позиции в течение дня.

Волшебной таблетки не существует. Если человек будет выполнять упражнения только на коврике, мы добьемся минимального результата. Ему будет проще выпрямить свою спину на какое-то время, но потом он будет забывать об этом, снова ссутуливаться и жить, как раньше. Но если навыки работы на коврике мы перенесем в обычную бытовую жизнь, то получим самый лучший и, главное, устойчивый результат.